— Немножко...
— Знаете, что такое цейтнот?
— Это когда флажок падает.
— Наш флажок уже держится на честном слове.
— А прикрытие, легенда, оружие, снаряжение, все эти ваши шпионские прибамбасы? — спросил Гладий.
— Никаких прибамбасов. Вообще ничего, — жестко сказал ПОЛКОВНИК. — Сами. Все сами. Больше того, когда мы выйдем из этого клоповника, — он обвел глазами номер люкс, — я вас не знаю, вы меня.
— Ни себе фига, — покачал головой Василий.
— Что бы ни случилось, держите язык за зубами, братцы, — предостерегающе погрозил пальцем Чернов. — Надеюсь, нет смысла напоминать, что в случае чего Россия от вас откажется...
— Эти мальчики все прекрасно помнят, — остановил его Савелов. — Я им верю... В прошлый раз....
— Нас было шестеро... — опустил глаза Чесноков.
— Шестеро... — печально подтвердил Валентин Демидович. — И раз уж мы опять коснулись этой темы... М-да... Тяжело... Твои парни погибли геройски... Родина их не забудет...
— Уже забыла.
— Ну-у-у, не надо так категорично... Вы же знали, на что шли. Мне очень жаль.
— А вам не надо делать поминальное лицо, товарищ полковник, у вас это не очень естественно получается, — зло процедил Андрей. — Тут про шахматы говорили... Точно, для вас ведь мы — всего лишь пешки. Куда захотел, туда и поставил. Вам на нас наплевать, верно?
— Верно, — на удивление легко ответил Савелов. — В самое яблочко попал, Чеснок. Наплевать, насрать, харкнуть и растереть. А на тебя в первую очередь.
— Вот это уже похоже на искренность, — усмехнулся Андрей.
— Хочешь совет? — Глаза полковника превратились в две узенькие щелочки. — Поменьше болтай, да получше дело делай.
— Я — буду, — сказал Чесноков тихо. — А остальные... — он посмотрел на Кирюху, Гладия и Веню. — Так, полковник, ребята сейчас выйдут из этого клоповника и больше вас не знают. Они не должны за меня отдуваться.
Последняя фраза тяжело повисла в ставшем вдруг до почти физически ощутимо плотном воздухе.
— Пускай выходят, — пожал плечами ПОЛКОВНИК. — Иди, Барковский, там тебя дожидаются менты с наручниками.
— За что? — опешил Кирюха. Пластырь он сорвал механически, даже не заметив боли.
— За изнасилование гражданки Малининой Ларисы Аркадьевны, — улыбнулся полковник грустно.
Кирюха растерянно оглянулся на Андрея, тот опешенно завертел головой.
— Да, Чеснок, не вышло у тебя, — успокоил его полковник. — Честная девушка снова заявление подала, да еще жаловалась, что ты ей грозил физической расправой. А! Веня Сотников?! — вдруг словно опомнился полковник, — «Тихий еврейский мальчик». Артист! Этот артист искалечил в холле гостиницы «Ярославская» четверых водителей тяжелогрузовых автомобилей. Некоторые из них лежат в реанимации. В лучшем случае — хулиганство. Я так понимаю.