К двум часам компания хорошо нагрузилась. Опять был какой-то спор о политике, точнее не спор, а гвалт, где каждый, не слушая друг друга, пытался прокричать свое. Кто-то утверждал, что Брежнев в последний год власти был в маразме, кто-то называл Ульманиса предателем, а кто-то, наоборот, патриотом. Янис запел было студенческий гимн, но его никто не подхватил. Несколько человек сидели по углам в отключке, одна пара закрылась в ванной, у них под дверью канючили другие. Длинный тощий Мишка Гринберге без конца повторял одно и то же:
— Порадовались, дайте и людям порадоваться. Кто-то крикнул:
— Выпьем за родную Латвию! Порядочно набравшийся Юра подхватил:
— За Латвию без латышей и евреев!
Мишка Гринберге вскочил было и чуть не полез в драку, но Юра его остановил:
— Да брось, ты меня не так понял, я за интернационализм, понимаешь? «Нет для нас ни черных, ни цветных...»
— Я пойду домой, — сказала тихо Инга.
— Я провожу, — предложил Юрий.
И она, словно это разумелось само собой, кивнула.
На улице хмель начал проходить, на политику больше не тянуло. Юрий взял Ингу за руку, и они пошли по ночному городу, слегка касаясь друг друга плечами. За несколько дней до Нового года подморозило, а теперь снова стало тепло, немного влажно.
Юрий рассказывал что-то о своей студенческой работе, и она слушала так же увлеченно, как там, за столом.
Около большого серого дома на улице Кришьяниса Барона она неожиданно остановилась.
— Я пришла.
— Так быстро, — искренне огорчился он.
Несколько минут они постояли молча, но молчание их не было тягостным.
— Можно я буду называть вас на «ты»? — спросила Инга. И тогда он взял ее за плечи, легко поцеловал в теплые мягкие губы и тотчас же отпустил. Она побежала по лестнице и уже сверху весело крикнула ему:
— До свидания! С Новым годом!
Он пришел домой и сразу набрал ее номер. Она мгновенно сняла трубку, словно сидела у телефона в ожидании звонка. Они проговорили несколько часов, до утра.
С тех пор они встречались каждый день и не могли наговориться... Попрощавшись, Юрий уже через час снова звонил ей. И не было для него большего счастья, чем услышать ее радостное:
— Юра! А я так ждала твоего звонка!
* * *
— Ой, я забыла спросить, зачем тебя в деканат вызывали?
— Ерунда, — отмахнулся Юрий, — спросили, не поеду ли я летом вожатым в лагерь.
Ему и в самом деле недавно это предлагали.
— Мечислав Себастьянович и Нина Васильевна, — шутя напомнила Инга, потому что они уже подошли к ее дому.
Поднимаясь по лестнице, Юрий слегка волновался: как-то его встретят Ингины родители?