– Ты спишь, Леона?
Приподнявшись на локтях, она закрылась простыней.
– Я хочу тебя видеть.
Истербрук сбросил с нее простыню. В любовном угаре Леона не стыдилась своей наготы, но сейчас почувствовала смущение.
– Ты само совершенство, – сказал Истербрук. – Впрочем, я об этом догадывался. Именно такой я тебя и представлял.
Леона прекрасно знала, что ее внешность не безупречна. И уж во всяком случае, никто не назовет ее хорошенькой и модной – особенно здесь, в Лондоне. Но после того, что между ними произошло, Истербрук смотрел на нее как-то по-особому – словно не замечал ее недостатков.
Его слова растрогали Леону, и не только потому, что они тешили ее женское тщеславие. Самое главное – Истербру к упомянул о прошлом и о тех годах, которые провел без нее. Леоне очень хотелось верить, что все эти годы он о ней не забывал.
– Ты должна переехать на Гросвенор-сквер в качестве гостьи моей тетушки. Завтра я пришлю слуг, чтобы перевезли твои вещи.
– Это неразумно. Всем известно, что ты проявляешь ко мне интерес, ты этого не скрываешь. И если я поселюсь в одном доме с тобой, все подумают… то есть все узнают, что…
Леона замолчала. До нее дошла абсурдность ее доводов. Все будут думать и знать о том, о чем все уже давно думают и знают.
– Я не хочу, чтобы на каждом углу судачили о том, что я твоя любовница.
То, что Леона была против, Кристиана ничуть не заботило. Он Истербрук. Он мужчина, в конце концов. Какое ему дело до того, что кто-то подумает?
– Значит, ты вынуждаешь меня стучаться в твою дверь украдкой и крадучись покидать твою спальню еще до рассвета? Я бы предпочел, чтобы ты жила в спальне наверху или занимала комнату, находящуюся дальше по коридору.
– Разумеется, это пришлось бы тебе по душе. Ведь тогда тебе не пришлось бы нарушать старые привычки. Тебе было бы приятно сознавать, что можно получать удовольствие, не испытывая при этом никаких неудобств. – Леона поцеловала Истербрука. – Я знаю, что до моего появления в Лондоне ты не любил появляться в свете на шумных вечеринках. Мне льстит, что ради меня тебе пришлось пойти на жертвы. Однако я не намерена вести такой же уединенный образ жизни, какой ведешь ты. Я светская женщина, у меня есть обязанности, которые можно выполнить лишь при условии, что я буду вращаться в обществе и хоть немного заботиться о своей репутации.
– Все это отговорки. – Истербрук пристально подогрел ей в глаза. – На самом деле ты не хочешь, чтобы я был уверен в тебе. Не желаешь признать, что ты – моя. Дело тут не в обществе, которое ты хочешь ввести в заблуждение. Дело тут только в нас с тобой.