Первым появился на свет пробный шар Эндрю Ллойда Уэббера – альбом со студийной записью. На его оборотной стороне красовалось велеречивое благословение декана Салливана.
Премьера в соборе Святого Павла, тем не менее, сорвалась.
Церковные иерархи, в принципе готовые рискнуть и разрешить представление, прочли как-то утром свежие газеты, где красовалось: «Джон Леннон возможно споет партию Иисуса Христа».
Заголовки оказались чистым вымыслом, но разбираться иерархам было недосуг.
Зато бюро Уэббера навестил неприметный человечек. Лицо для разнообразия – сугубо светское. Звали его Стигвуд и специальностью его было продюсерство.
* * *
В 1960-е годы среди финансистов от шоу-бизнеса особенно ценилось умение держать нос по ветру. Каждый продюсер, учуявший юное поп-дарование, стремился заключить с ним кабальный контракт. По возможности на десятилетия вперед.
Обнаружив, что альбомы «Jesus Christ Superstar» распродаются по 3500 экземпляров в день, Стигвуд пошел стучаться в дверь бюро Уэббера.
Он отторговал на будущие десять лет скромные 25 % себе на пропитание, произведя щедрую инвестицию в размере £14 тыс., и принялся за дела дуэта Уэббер-Райс.
Тут ему пришлось поторопиться. Ибо, по неисследованным законам музыкальной погоды, начинался отлив.
Иисус перекочевывал из хит-парада в хит-парад с большими потерями. Начинание срочно нуждалось в свежей идее.
Стигвуд нанял бродвейского режиссера О’Хормана и устроил премьеру на Бродвее. На банкете после представления гулял тысячеголовый бомонд – от Энди Уорхола до Теннесси Уильямса.
Бродвей был самым удачным местом для такого рода предприятий. Во-первых, здесь традиционно любят размах и зрелищность.
Во-вторых, фантазия местных деятелей мюзикла имеет свои ясные границы. И никогда не дошла бы до идеи эстрадного пения на евангельский сюжет.
Кроме того, скандал на Бродвее приносит, при умелом с ним обращении, существенно больше пользы, нежели скандал в лондонском Вест-Энде.
А скандал, естественно, не заставил себя ждать.
Первой подала голос негритянская община, обратив внимание на то, что роль Иуды отдана певцу-негру.
За ней последовала еврейская община, посчитавшая, что образ иудейского народа трактован отрицательно.
За ними оживилась община музыкальных критиков, громогласно возопив, что юное дарование Эндрю Ллойд Уэббер не в состоянии написать ни одной мелодии самостоятельно.
В ариях «Jesus Christ» и впрямь слышалось все – от Прокофьева до Бурана и фортепианных концертов Грига.
К счастью для Уэббера, публике нравилось именно то, что выводило из себя критику.