— Откуда такая злоба к местному варвару-поэту? И избавь нас от анализа, — скорее прошу, чем приказываю. Сил ни на что большее у меня не остается. — Я помню, что ты являешься одним из организаторов Конкурса Литературной Кинестетики, ученый муж. Но воздержись.
— Ты забыл, что кроме КоЛиКи я еще и преподаю РифЛиСоПЛи в Большом Университете Сил Добра и Зла!
— Давай не будем о твоей, если не изменяет память, кафедре Рифмованной Литературы, Софизма и Политики Либерализма в БУСиДоЗе. Сейчас намного интереснее, что скажет этот парень.
К сожалению, звездочет не рассказывает ничего нового. Это мы и так знаем: существуют три человека, тесно связанные с концом света. Если задуманный проклятым Тугием закон не воплотится в жизнь, то есть принцесса не выйдет замуж за того, кто спас ее от дракона, то всем настанет тотальный каюк.
— А если убить кого-нибудь из причастных? — интересуюсь я. — Магия исчезнет?
— Неизвестно, — Слимаус в раздумьях щелкает ногтями по зубам. — Но можно попробовать…
— Я тебе дам попробовать! — угрожающе рычит король. — Будешь у меня раскаленное железо дегустировать, экспериментатор!
Тем временем на балконе над нами появляется новоиспеченный епископ. Он смотрит на своего короля и провозглашает:
— Правитель Преогара Эквитей Второй — не призрак! — рокочет его голос, усиленный какой-то акустической магией.
— Правитель Преогара вернулся! И он не призрак! — разносит колдовское эхо.
— А как же падающее солнце? — деловито спрашивают из толпы.
— Звери сказали, что короля, королеву и их дочь необходимо убить! — говорят снизу. — Потому как из-за королевской крови солнце ухнет прямо нам на голову.
— Это правда?
Епископ Тлумплин почесывает бороду. Надо отдать ему должное, выглядит он получше толстяка-Шрухана. У того щеки на километр блестели полированными отслоениями жира. Первейший признак взяточника и прелюбодея. А Тлумплин, сразу видно, — едва ли не праведник: тощее лицо, кустистые нахмуренные брови, густая борода и унылый взгляд.
— Правда…
И я его в чем-то понимаю. Он ведь священник — не чета Шрухану. Ему врать не позволено.
— И что, если так? — грозно интересуется Эквитей, нагнувшись с нашего бортика над площадью.
— Дорой тирана? — несмело предлагают из толпы.
Над столицей нависает тишина. Только в далеком лесе слышен рев зверей. Да ветер свистит над крышами.
— Первый кандидат на виселицу, — заключает король. — Кто следующий?
— Только не толпитесь, граждане, — вставляет свои пять золотых Наследиев. — Становитесь в организованную очередь. Чтобы всем места в петле хватило!
Лисоборотень давно вернулся в человеческое обличие, говорит спокойно и уверенно. Монарх если раньше и выглядел немного растерянным, то сейчас, стоя почти на верхушке своего дворца, выглядит совершенно по-королевски. Волевой, поросший недельной щетиной подбородок задран к небу. Серые глаза угрожающе поблескивают, не обещают толпе ничего хорошего. Грудь широко расправлена. К тому же мертвый епископ под сапогом. Кому угодно станет не по себе.