И вот, сидя в одиночестве в этом зале, с которым, скорее всего, ей вскоре придется расстаться, Мэгги внезапно почувствовала страстное желание, чтобы кто-нибудь вошел, и властно заключил ее в свои объятия, и сказал: «Дорогая, ты прелестна!» Мэгги усмехнулась, потешаясь над своей сентиментальностью, но в глубине души она знала, что это желание было реальным.
Как ужасно, что для счастья нужны такие мелочи! Нужно, чтобы кто-нибудь вошел и сказал: «Красивее тебя нет!», чтобы можно было вместе смеяться, на кого-нибудь смотреть, с кем-нибудь спорить и кому-нибудь принадлежать всею душой… Впрочем, последнее уже нельзя причислить к разряду мелочей.
И вдруг Мэгги вспомнила, как Эрик однажды зимой вернулся с гастролей и, осветив дом своей бесшабашной лучезарностью, радостно воскликнул:
– Как прекрасно, когда есть кто-то, к кому можно возвращаться! Для этого стоило жениться! И как скверно, должно быть, живется одиноким людям, которые, придя домой, не находят там никого!
Эрик был приятным человеком, приятным для взгляда, для разговора и, вероятно, для дружбы. Но выйти замуж за него и обожать его только за одну эту приятность?
Несколько ночей подряд Мэгги снился один и тот же сон. Они с Дэвидом занимаются любовью в его спальне, потом Мэгги ненадолго засыпает, а открыв глаза, видит, что Дэвид лежит в постели с ножом в груди, а над ним в наручниках стоит Эрик и дико хохочет. Это был самый страшный и реалистичный сон из всех, что запомнила Мэгги за свою жизнь.
Просыпаясь, она чувствовала, что ее тело покрыто холодным липким потом, а ноги дрожат от пережитого ужаса. В своей необузданной ревности Эрик нередко доходил до рукоприкладства и однажды поколотил одного из покупателей прямо в галерее лишь за то, что тот непозволительно нежно поцеловал руку Мэгги. То, что сделал Дэвид, нельзя было назвать просто оскорблением. Дэвид унизил Эрика дважды: в первый раз, когда едва не овладел ею на глазах взбешенного мужа, во второй – когда, забавляясь, вместо того чтобы убить, отстрелил ему прядь волос.
Несколько раз Мэгги порывалась найти в телефонном справочнике фамилию Шелдон и набрать номер. Кроме неодолимого желания слышать его голос, у нее была еще одна весомая причина напомнить Дэвиду о себе. Пару дней назад кто-то припарковал ее «форд» рядом с галереей. Записки не было, но Мэгги знала, кого следует благодарить.
Заговорить с Дэвидом ей, конечно, не хватит смелости, но его мягкий хриплый голос в трубке был бы лучшей наградой за все эти мучительные дни и ночи. По крайней мере, Мэгги бы знала, что он здоров. О большем она и не помышляла.