Любовь.
Какой странной и уязвимой была эта вещь внутри нее. Это была любовь в стадии становления, сначала она проявилась в блеске страсти, затем – в тепле признания. То, что Феба чувствовала к Терренсу, невозможно было сравнить с тем, как она любила Рейфа. Как единственный цветок ничто по сравнению с долиной, заросшей розами. Она любила этого беспутного, невозможного, красивого повесу. Его обаяние восхищало ее, а красота доставляла ей удовольствие, но именно раненый, страдающий, одинокий человек внутри Рейфа – вот кто поймал в ловушку ее сердце и, кажется, обречен на то, чтобы никогда не отпускать его.
Он был несовершенен. Его жизнь до нее представляла собой путаницу кратких, бессердечных связей и трудного, хотя и беззаботного существования. Сможет ли он любить ее вечно? Сможет ли он видеть только ее и никогда снова не позволять своим глазам блуждать? Должна ли она поставить на карту свое будущее ради его застенчивого и пылкого сердца?
Такое простое слово «да». Почему бы не произнести его? Почему бы не сказать «да» любви и счастью? Однажды Феба уже сказала ему «да», хотя он не запомнил этого – однажды ночью, наполненной лунным светом и воображаемыми розами…
– Извини меня, любовь моя, – произнесла она, обращаясь к Рейфу и поднимаясь с постели. – Настало время, когда я должна официально бросить твоего брата.
Колдер будет разочарован и, вероятно, разозлится, но Феба не думала, что он будет по-настоящему задет. Когда-нибудь Колдер отдаст свое сердце женщине, но этой счастливицей будет не она. Забавно, но сейчас, когда девушка решила оставить его, она в первый раз ясно смогла увидеть Колдера как человека, а не как препятствие.
Респектабельный, благородный мужчина, Колдер заслуживает лучшего от нее, чем просто дезертирство. Он заслуживает объяснения.
Когда ее сердце наконец-то успокоилось, а ее будущее стало ясным, Феба решила позвонить, чтобы вызвать кого-нибудь из прислуги гостиницы. Она ожидала у двери, прислушиваясь к шагам. До того, как кто-то смог постучать и потревожить Рейфа, девушка открыла дверь и попросила бумагу и чернил. Когда ей принесли требуемое, она уселась за маленький стол, чтобы объясниться перед человеком, за которого она никогда не сможет выйти замуж.
Дорогой лорд Брукхейвен,
я должна была сообщить Вам сразу же, до того, как мы серьезно отнеслись к этой помолвке, но я сделала ужасную ошибку…
Когда письмо было готово – а написать его оказалось гораздо легче, чем она думала – Феба запечатала его кусочком свечного воска. Она натянула свой все еще влажный плащ поверх позаимствованной ночной рубашки и быстро поднялась на следующий этаж, где предоставили комнату кучеру и лакею.