Лакей открыл дверь, его глаза расширились.
– Да, миле… мисс?
– Как дела у кучера?
– С ним все хорошо, мисс. Всего лишь удар по черепушке. Утром он будет в порядке, свежий, как дождь.
Феба долго изучала лакея. В конце концов, выбор у нее был небольшой.
– Ты служишь Брукхейвену или Марбруку?
Парень почесал ухо.
– Ну… полагаю, и тому и другому, мисс.
Феба нахмурилась.
– О Боже. Это незавидное положение.
Что-то, похожее на уважение блеснуло в глазах мужчины.
– Нет, мисс. Полагаю, что если бы кто-то и понял это, то это были бы вы – если вы не имеете ничего против моих слов.
Услышав его сочувственный тон, Феба улыбнулась.
– Я не думаю, что ты когда-либо рассчитывал поработать на меня, хотя бы в этот единственный раз? Я должна быть уверена, что это письмо немедленно доберется до лорда Брукхейвена. Ты знаешь, где его сиятельство?
Мужчина с изумлением посмотрел на нее.
– На самом деле я знаю, мисс. Я бывал с ним раньше на этой фабрике глиняной посуды.
Феба вручила ему несколько монет из кошелька Рейфа.
– Найми хорошую лошадь у хозяина и быстро поезжай. Я хочу, чтобы Брукхейвен увидел это как можно скорее. – Девушка снова улыбнулась. – Кажется, я собираюсь обвенчаться с лордом Марбруком вместо него.
Услышав эти слова, лакей испугался.
– Э-э, вы хотите, чтобы я подождал ответа?
Феба сморщила нос.
– Господи, нет. Брось ему письмо и спасай свою жизнь.
Лакей, кивнув, взял письмо.
– Слушаюсь, мисс. Я удостоверюсь, что мне дадут самую лучшую лошадь!
Феба ждала у окна своей комнаты до тех пор, пока не увидела, что мужчина ускакал на большой скорости, его ливрея цветов Брукхейвена была почти не видна в темноте. Одного человека она уже разочаровала. Своему отцу она должна сказать все это лично. Несмотря на все его ошибки, Феба задолжала ему это объяснение.
Затем она повернулась, чтобы посмотреть на Рейфа, чьи синяки все еще тревожили ее, но его сон сейчас был легким и естественным.
Ее мужчина… навсегда.
Ощущая, что противоречия последних дней свалились с ее плеч, как огромная ноша, Феба нежно улыбнулась, расстегивая пуговицы своей ночной рубашки и позволяя ей соскользнуть с плеч. Обнаженная, она подошла к другой стороне широкой кровати и скользнула под покрывала.
Рейф неясно осознавал две вещи. Во-первых, его голова болела. Во-вторых, его голова очень, очень сильно болела.
Он сел, конвульсивно пытаясь избежать боли. Но она жестоко усилилась, заставив его беспомощно откинуться назад. Он приземлился на что-то мягкое.
– Мм-мм.
Нежный женский вздох полностью разбудил его. Теплая кожа, мягкая плоть – Рейф знал, что это такое. В постели с ним находилась совершенно голая девушка.