Рейф опустил свою голову и уставился на треснувшую штукатурку на потолке.
– Моя история… что ж, моя мать тоже умерла, когда я был очень маленьким. Мне было восемь лет, когда Брукхейвен пришел, чтобы забрать меня. Я знал, что у меня есть отец, который является какой-то важной персоной, но я никогда не видел его до того дня. Мне хотелось бы думать, что он на самом деле заботился о моей матери – что я родился не из-за простого приступа вожделения – но полагаю, что я никогда не узнаю об этом. Леди Брукхейвен, мать Колдера, жила совершенно в другом месте. Мы редко видели ее. Так или иначе, но казалось, что ее совершенно не беспокоило мое присутствие. Она умерла несколько лет спустя, но я не уверен, что Колдер даже заметил это событие. Он был сыном только своего отца.
Феба кивнула рядом с его грудью.
– Наследником.
– Конечно. В течение всей нашей жизни, Колдер всегда был первым. Первым усаживался за стол за обедом, первым получил собственную чистокровную лошадь, первым узнал от нашего отца о том, что означает поместье и наследство Марбруков.
– А что насчет твоего отца? Ты полагаешь, что он предпочитал Колдера?
Рейф пожал плечами.
– Все, что я знаю, так это то, что для брата имя «Рейф» означало «враг». Наш отец был ареной, на которой мы сражались. Так как Колдер был первым в Брукхейвене, то я стал первым в других местах. – Молодой человек вздохнул. – Эту часть мне трудно рассказывать тебе.
Феба подняла голову, чтобы взглянуть на него.
– Ты пытаешься сказать мне, что ты не девственник?
Он рассмеялся и слегка встряхнул ее.
– Не шути. Я же не шутил, когда ты рассказывала о себе.
Девушка, извиняясь, поцеловала его грудь.
Рейф продолжил.
– Я первым переспал с одной из податливых, хихикающих горничных, первым подрался с дородными сыновьями кузнеца, первым напился до бессознательного состояния с помощью вина, украденного из семейных погребов. Меня первым выбрасывали из самых лучших школ, я первым взял себе в любовницы замужнюю женщину, и я первым появился в скандальных новостях в газетах.
– А твой отец? Он заметил, сколько усилий ты вкладываешь во все это?
Он улыбнулся.
– Конечно. Я смущал его. Я был пятном на фамильном имени. Я шел по дороге, которая вела к гибели Брукхейвена из-за моих карточных долгов.
– Ты не тот, кем они тебя считали.
– Да, я именно тот. И они не знали и половины того, что я сделал.
– Что ты сделал… но не то, кем ты являешься.
Рейф поцеловал ее за это.
– И все же, видишь ли, я также был и последним – последним, кто осознал, что я по-настоящему люблю Брукхейвен и его людей. Брукхейвен, который всегда и вечно будет принадлежать Колдеру и его наследникам. – Он тяжело вздохнул. – Принадлежать маркизу Брукхейвену, который вовсе не любит это поместье.