— Приятным? Приятным? С кем ты была…?
Потом его глаза потемнели до цвета расплавленного золота, и он показал зубы.
— Не имеет значения. Я не хочу знать о другом мужчине в твоей постели. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Вместо этого я намерен заставить тебя позабыть, что тебя вообще касался другой мужчина.
Одним движением он устроился между ее бедер и поднял их себе на плечи. Она не успела и слова сказать, он коснулся ее ртом.
Она выкрикивала его имя на пике удовольствия.
Итан не дал ей времени прийти в себя. Тело Мари все еще пульсировало после взрыва, а он уже устроился между ее ног и держал свой член так, что его массивная головка слегка входила в ее кремовый, влажный жар. Она на вкус была как пряности и мед, каждая мышца его тела требовала, чтобы он вошел в нее до конца, насколько возможно.
Но он ждал, его мышцы дрожали от усилий, который он прилагал, чтобы удержаться. Голод и настойчивая потребность бушевали внутри него, но он отказывался брать ее.
Он хотел, чтобы она сдалась.
— Мари? Красавица, тебе нужно открыть глаза и сказать мне «да» сейчас, пока мой зверь не взял под контроль человека. Потому что мне необходимо быть внутри тебя, и я такого никогда прежде не чувствовал.
Она открыла эти великолепные глаза, которые сверкали, как полночное небо, и одну ужасно долгую минуту она не отвечала. Когда он забеспокоился, она улыбнулась ему.
— Это оказалось намного приятнее. Ты правду говорил.
Он рассмеялся, но его дикий смех был почти безумным.
— Мари? Милая?
— Да, Итан. Я говорю «да».
Он прорычал что-то неразборчивое, входя в нее так глубоко и так быстро, что его яички ударились о ее попку, когда их тела соединились. Она приподнялась, выгнулась ему навстречу, а потом закричала.
Но кричала она лишь: «Сильнее».
Он входил в нее, с отчаянной нетерпеливостью доводя ее тело до высот экстаза, которого он прежде не знал. Все его тело напряглось, прижимаясь к ее роскошным изгибам. Его член напрягся, входя в ее гостеприимные ножны. Он чувствовал, как ее тело застыло под ним, и скользнул рукой между их телами, касаясь пальцами гладкой влажности, а потом, найдя ее клитор, ритмически давил на него, пока продолжал в нее врезаться.
Она снова закричала, когда он коснулся ее, а потом ее движения стали все более лихорадочными.
— Итан, Итан, Итан.
Он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущении ее, ее шелковистой кожи. Ее мягкая влажность принимала его твердость. Она выгибалась ему навстречу, и он почувствовал, как оргазм охватил ее тело, а потом она вонзила зубы ему в плечо, укусив в экстазе.
Ощущение ее зубов воззвало к его внутренней пантере, и животное рычало от удовольствия и одобрения. Итан почувствовал, как его тело напряглось даже сильнее, чем он считал возможным. Потом мир, в самом деле, сошел со своей орбиты, и что-то внутри него раскололось. Он взорвался внутри нее, кончая так сильно, что закричал, выстреливая горячие струи своего семени глубоко в ее матку.