Прямо из Великого Ничто явился молодой Алф Хеллот — писали газеты, и, как обычно, ошибались. Было это, когда он еще до травмы, весной восемнадцатого года своей жизни выиграл вольные упражнения на соревнованиях за так называемый Кубок Осло, опередив, в частности, шведа Туресена, который позднее в том же году стал чемпионом Олимпийских игр в Хельсинки. Но Алф Хеллот за неделю до злополучной травмы победил Туресена, и по сей день многие вместе со мной считают, что он лучше всех в мире исполнял вольные. Свое упражнение он закончил безупречным высоким двойным сальто с пируэтом и мертвым доскоком в центре старого гимнастического зала Осло, под молнии блицев и гром аплодисментов.
Вечером того дня его ждали кубки и поздравления, а дома ждали родители с новым, дорогим спортивным хронометром, и Алфик, привыкший сопрягать дни своей жизни с историческим временем по стенным часам в гостиной, горячо поблагодарил и затянул ремешок на левом запястье, как бы прибавив новый мускул поперек всех тех, какими и без того был щедро наделен.
В газете на другой день его ждал отчет на четыре колонки и портрет на две. Листая газету дрожащими пальцами с конца, с последней страницы, Алфик доходит до спортивной информации. Сидя на пятках перед распластанной на коврике газетой, он не читает ни заголовок, ни врезку, ни сам отчет, ни подписи под снимками, нет — он смотрит на собственный портрет.
А портрет поразительный. Уже в эту пору Алфик Хеллот излучает достоинство и решительность, вроде бы и неприличные у столь молодого человека. Фотография снята анфас, и фотограф явно опустился на колени, прежде чем щелкнуть затвором.
Алфик заложил руки за спину и сцепил пальцы. Только этот молитвенный жест наизнанку и отличает стойку белой фигуры от солдатского «смирно». Словно он стремится укротить кистями рук буйную внутреннюю силу, которая все равно бросается в глаза читателю дугой могучих мышц от кисти до плеча и запечатлена в силовых линиях корпуса. Мускулы рук напряжены, как будто противоборствуют темноте за его спиной, а грудная клетка слегка развернута вперед, и белый кант майки рисует плавную кривую над буграми мышц. Только этот кант и выделяется: в свете блица блестящее от пота тело, магнезия на руках и весь костюм кажутся одинаково белыми, получается сплошная ярко-белая фигура. Легкое напряжение грудных мышц придает выпуклость плоскому снимку. Прогиб спины подчеркивает гимнастичность стойки. Прямая шея чуть подала голову назад, и хотя резкий свет блица делает лицо плоским, стирая характерные детали, все же нам видны его главные черты: строгая линия рта, мощная нижняя челюсть и высокие скулы. И глаза — отсутствующие, то ли устремленные в мечту, то ли погруженные в воспоминания, то ли парящие в сферах триумфа. А может быть, глаза его обращены в собственную душу. Расширенные ошеломляющей мыслью: быть первым — значит быть одиноким.