Мы записали друг друга и поклялись притянуть непременно к суду. Брань бранью, а мы все-таки сели и уехали. Почтарь поехал за нами, - не знаю, сразу ли достал он лошадей под мешки кишмишу.
Был и другой случай. Приехали.
- А ну-ка, приятель, нам лошадей...
- Нет лошадей, - отвечает сумрачно и вяло худосочный моложавый смотритель.
- Как, ни одной?
- Ни одной...
- Совсем пустой двор? - изумился я.
- Не совсем, тройка есть, да только пришла, упарилась, устала, - ее нельзя.
- А скоро ли придут новые?
- Не знаю, - отвечает он нехотя.
- То есть как же "не знаю", кто же знать-то будет за вас!.. Ну, хоть примерно, вы когда их отправили?
- А какое вам дело?! - оборвал он грубо.
Кровь ударила мне в голову.
- Что за хамское отношение? Что, вы не можете, что ли, отвечать как следует! - крикнул я ему, обозленный.
- Нечего отвечать-то, без вас все знаем, - ответил он, стараясь уйти в комнату.
- Нет, постойте, - останавливаю я, - вы все-таки скажите как следует... Вот мандат... Я еду срочно...
- А мне што за дело?
- Да, черт вас дери, мне-то это не безразлично!.. Скоро ли лошади ожидаются, спрашиваю я вас, и долго ли ждать?
- Не знаю, - ответил он на ходу и скрылся.
Я посылаю "кума" на разведку: осмотри все конюшни, проверь насчет оставшейся тройки.
Он через пять минут бежит возбужденный:
- Четырнадцать лошадей!!!
- Что-о?.. - не понял я.
- В стойлах на дворе четырнадцать лошадей...
Я побежал вместе с ним во двор и глазам своим не верил: по стойлам действительно стояло четырнадцать штук. Мы сейчас же в юрты к киргизам:
- Лошади давно стоят?
- Вчера ездил... - отвечают возницы.
- А сегодня не ездил? - спрашиваем.
- Нет...
- Все не ездили?
- Нет...
Разъяренный, несусь прямо к смотрителю и кричу на бегу:
- Это что за подлость! Саботажничать?!!
- Лошади устали, заезженные, - оправдывается он.
Ни слова не говоря, хватаю негодяя за шиворот, трясу, как собачонку, и, не в силах сдержаться, рычу:
- Ах ты, сукин сын! Если через десять минут не будет лошадей - шашкой по башке!!!
Через десять минут лошади готовы. Но прежде я составил протокол. Оказалось, что смотритель из семинаристов, сын попа. В Верном я отдал протокол в почтовое отделение, а копию - ЧК, судьбы не знаю.
Где ты, семинаристик? Помнишь ли свой саботаж и заслуженную встряску?
Едем дальше. О, ужас! На следующей станции почти буквально то же.
- Нет лошадей.
- Ни одной?
- Шесть больных, больше нет...
Мы сразу в конюшни. И что же: вместо шести больных... семнадцать здоровых! Расспросы киргизов-возниц разъяснили дело.
Я подлецу показал дуло нагана.