В это время над их головой резко прорезался шум винтов, и вывернувший из-за леса небольшой вертолёт завис над дорогой, а потом начал снижаться. К нему уже спешили четыре медика с носилками. Погрузка произошла быстро и буквально через пару минут вертолёт уже улетел в сторону областного центра.
— Что, кто-то остался в живых? — тихо спросил Бабич сухопарого полковника, первого заместителя Сизова. Тот кивнул головой.
— Один из инкассаторов. Повезло парню, достреливали в голову, да пуля вскользь прошла, — так же тихо ответил полковник. — Кстати, уже выяснили, он из вашей этой Ангарки родом.
— А как его фамилия? — оживился Семён.
Полковник задумался, потом окликнул одного из криминалистов в штатском.
— Макаров, как фамилия этого парня?
— Того, что вывезли? — переспросил тот.
— Да.
— Чернуш.
Шалимов переглянулся с Семёном.
— Это что, один из пятерых братьев Чернуш? — спросил журналист.
— Наверняка, — подтвердил Бабич. — Один из них раньше у нас работал, потом женился и перебрался в город, — припомнил Бабич. — Ладно, надо ехать. Сейчас запрягут как вороных, день и ночь пахать будем, без отгулов и выходных.
Выехав на магистральное шоссе, Семён повернул, было, машину в сторону Ангарки, но тут Шалимов спросил его: — Сегодня у нас какой день?
— Понедельник, а что?
— Вот черт! Забыл совсем, Витьку же надо было из больницы забрать. Теперь только завтра…
Докончить фразу он не успел, Бабич неожиданно резко развернул «Уазик», подрезав шарахнувшуюся в сторону чёрную «Волгу».
— Ты чего? — удивился Михаил.
— А мы его сейчас и заберём. Всё равно меня сегодня выдернут на работу. Тут не до отдыха. В какой он больнице?
— В клинической. Это на Маркса.
— Я знаю.
Семён остался дожидаться его в машине недалеко от громадных корпусов самой большой больницы города, Михаил же пошёл разыскивать брата. Процедура выписки оказалась не такой уж быстрой, долго дожидались куда-то запропастившуюся старшую медсестру. На всё это ушло почти два часа.
В это время, во внутреннем дворе громадного клинического комплекса два человека не сильно спеша, курили сигареты, поглядывая на невзрачную, обшарпанную дверь.
— Может её забили давно, а Мореман? — явно нервничая, спросил высокий, сутуловатый парень с небесно- голубыми глазами и припухлыми губами, казалось позаимствованными у какой-нибудь сочной школьницы.
— Не гони, Шурик, — поморщился его напарник, смугловатый, симпатичный парень с аккуратными усами скобочкой. Худощавое лицо его выражало озабоченность и досаду. Мореману явно было жарко, расстегнув молнию, он ослабил галстук, подставил грудь под свежий осенний ветер. Его же спутник наоборот, поёжился от холода, и, поглубже натянул на голову толстую, вязаную шапочку.