Глава шестнадцатая
Тернист путь за сокровищами земными
Йохансен — с очень недовольным видом и громким «щёлком» — ещё несколько раз погонял тугой курок пистолета тудасюда и грустно констатировал:
— С этим грузовыми и прочими делами — оружие осталось без надлежащего ухода: пистолеты и ружья не смазаны, шпаги и палаши толком не наточены…. Чёрт те что! Непорядок! Дела делами, а воинская служба — воинской службой…. Пора, господин командор, объявить день отдыха. Честное слово, пора! Люди пусть передохнут, постираются, приведут в порядок оружие…. Впрочем, это я просто так. Вы — командор, следовательно, вам и решать.
«Фу, дьявол усатый, напугал!», — облегчённо выдохнул внутренний голос. — «Как он курокто взвёл, тут душа и ушла в пятки! Ну, думаю, всё, кранты нашей деревушке: пристрелит он тебя, родимый, как пить дать! Смотрика, пронесло в этот раз! Наверное, просто ещё рановато — для полноценного бунта…».
Егор прошёл под навес, снял с плеча лучковую шведскую пилу и прислонил её к одному из столбов навеса, сбросил на землю тяжёлый вещмешок, поверх него разместил два топора и двуствольный пистолет, после чего безмерно устало опустился на колени и попытался привести дыхание в норму.
— Ничего страшного, господин командор! — серьёзно, без малейшей тени насмешки успокоил драгунский капитан. — Первый переход — он и есть самый трудный. Потом втянетесь. Даже незаметно для самого себя. Вы, сэр Александэр, пояс расстегните. Сразу станет легче…
Егор, благодарно кивнул головой, расстегнул и отбросил далеко в сторону широкий пояс, предварительно сняв с него продолговатую кожаную флягу. Подрагивающими пальцами он с трудом вытащил из горлышка фляги хорошо притёртую деревянную пробку и от души напился кипятком, слегка разбавленным ямайским ромом.
Тем временем швед разрядил пистолет, зажал в ладони его длинный ствол и принялся размеренно постукивать пистолетной рукоятью по узкому бруску, завёрнутому в серую тряпицу.
Через несколько минут Йохансен развернул холстину и охотно пояснил:
— Это моё личное изобретение! Слоёный «пудинг» — из тонких ломтей копчёного китового языка и в меру жирного моржового мяса. Язык и мясо чередуются, всего таких слоёв — порядка двенадцати. Если этот продукт хорошенько отбить, то — сам не знаю почему — совершенно пропадает гадкий рыбий привкус. Создаётся впечатление, что вкушаешь копчёный филей благородного оленя из европейских лесов, правда, немного жирноватый…. Присаживайтесь, господин командор, к столу! Сейчас я нарежу «пудинг» на порционные куски и организую чай. Спасибо мадам Гертруде, которая на Тайване закупила достаточное количество качественной чайной травы…