Оказавшись на борту «Короля», Ерик Шлиппенбах незамедлительно и планомерно атаковал Саньку и Гертруду, минут двадцать расточая длинные и цветастые комплименты, часть которых, впрочем, досталось и адмиралу Лаудрупу, узнавшему — не без толики удивления — о своих неисчислимых и замечательных достоинствах.
Покончив с этими старомодными церемониями, генерал важно известил Егора:
— Дорогой сэр Александэр, доблестный король Карл прислал за вами карету! Мой повелитель помнит о вас. Мало того, он осведомлён и о вашем рыцарском поступке — во время русского штурма крепости Нотебурга. Король хочет лично выразить вам свою благодарность…. Прошу, сэр Александэр, проследовать в карету! Кого вы можете взять с собой? Да, кого вам будет угодно, сэр! Наши кареты очень просторны, ибо мой король Карл, как это и положено настоящему рыцарю, очень гостеприимный и хлебосольный хозяин…
«Какой разговорчивый тип!», — хмуро отметил внутренний голос. — «И акцент у нашего генерала какойто странный, шпионский…»
Перед отъездом Егор подарил Шлиппенбаху картину маслом — «Русские войска штурмуют шведскую крепость Нотебург», рисованную Сашенцией с его же слов. Генерал долго и восторженно ухал, безостановочно благодарил Саньку, неустанно любуясь при этом верхним правым углом картины, в котором он сам — в блестящих стальных латах, с развивающейся по ветру седой бородой — грозно размахивал длинной шпагой на полуразрушенных крепостных стенах.
Дождавшись, когда швед окончательно выдохнется, Егор вежливо спросил:
— Как вы думаете, генерал, если я подарю королю Карлу русскую рогатину — для медвежьей охоты — это будет прилично?
— Более чем! — горячо заверил его Шлиппенбах. — Просто отличный и замечательный подарок! Его величество будет в полном и бесконечном восторге…
— А нет ли у шведского короля сердечного увлечения? — вежливо поинтересовалась предусмотрительная Сашенция. — Я имею в виду особу женского пола, которую тоже будет прилично — презентовать скромным подарком?
— Есть, конечно же! — с непонятными интонациями в голосе и, странно блестя глазами, ответил старый генерал. — Что ей подарить? Не знаю, право! Уж такая нестандартная персона, взбалмошная, легкомысленная…
— Ничего страшного! — твёрдо заверила Санька. — Мы с Гердой Лаудруп и сами — штучки непростые. Подберём…
Егор, направляясь к каретам, нёс на своём правом плече медвежью рогатину. Знатная была вещица: сами «рога» стальные, а толстое дубовое древко было покрыто искусной резьбой. Эту рогатину Егору подарили крестьяне невской деревни Фроловщина на его генералгубернаторские именины.