Ригли понял, куда идет Майлс. Ясное дело, ему нужно обсудить кое-что кое с кем в «люксе» для новобрачных. Догонять Майлса и навязывать ему свое сочувствие Ригли не хотелось. Для себя он решил, что будет лучше, если Майлс самостоятельно во всем разберется. Сам же Ригли предпочел остаться в банкетном зале, чувствуя, что его благоразумное, взвешенное поведение, скорее всего, будет оценено положительно свидетелями столь экстравагантной выходки со стороны его босса. Что-то подсказывало Ригли, что в ближайшее время положительное мнение о нем среди адвокатского сообщества может сыграть важную роль в его жизни. «Как бы не пришлось мне подыскивать новую работу», — подумал Ригли, прикидывая про себя всю сложность положения Майлса.
Сам же Майлс все никак не хотел признаваться себе в том, что Мэрилин не просто обвела его вокруг пальца, но и нанесла серьезневший урон его профессиональной репутации, а также обманула в лучших чувствах. Стоя в скоростном лифте, который уносил его к пентхаузу, он мрачно топтался на месте и на все лады повторял про себя последние слова Мэрилин: «Я буду скучать по тебе, дорогой». Что же она имела в виду, когда произносила эту фразу? Остается ли у него еще хоть какая-то надежда?
«И все-таки, зачем же она так со мной поступила?» — вновь всплыл в его голове все тот же вопрос. Ответом и крушением последних надежд стало дзиньканье лифта, возвестившее о том, что пассажир доставлен на нужный этаж. Двери бесшумно разошлись в стороны, и, сделав шаг в холл, Майлс налетел на тележку гостиничного носильщика, доверху набитую багажом.
Багажом Мэрилин.
Отшвырнув носильщика в сторону и едва не перевернув тележку, Майлс бросился к дверям номера. Мэрилин как раз заканчивала складывать последние мелочи в небольшой саквояж. Как только Майлс показался на пороге, лежавшая у ног Мэрилин борзая подняла голову, оскалилась и предупредительно зарычала.
Появление Майлса, похоже, ничуть не удивило Мэрилин.
— Привет, Майлс, — бесстрастно сказала она. — Фредди позвонил и предупредил, что ты сейчас будешь.
Майлс не нашел в себе сил даже на то, чтобы хорошенько выругаться в адрес Фредди. Гнев, злость, ярость — все эти чувства в один миг покинули его, оставив наедине с отчаянием и опустошенностью.
— Возвращаешься домой в Лос-Анджелес? — спросил он, безуспешно пытаясь придать своему голосу безразличие и непринужденность.
— Да, — ответила Мэрилин и посмотрела на него с сочувствием. — И кстати, думаю, будет справедливо предупредить тебя кое о чем. Выждав соответствующее приличиям время, я попрошу Фредди подать ходатайство о том, чтобы тебе запретили подходить ближе, чем на пятьсот футов к моему дому.