– Батюшка нынешнего Императора Николая Александровича, Александр Третий, почил неожиданно очень рано – сорока девяти лет. Наследник Цесаревич вступил в управление нашей великой державой в относительно молодом возрасте – lвадцати шести лет. Он был мягким, добрым, отзывчивым юношей, прекрасно воспитанным и образованным – прошёл курс Университета и Академии Генерального штаба… Николай обожал своих родителей, с должным почтением и уважением относился к братьям отца и другим своим родственникам. Его Батюшка своим примером привил сыну нелюбовь к интриганам и наушникам, часто повторяя поговорку: «Доносчику – первый кнут!» Но все высокие нравственные качества нашего Императора мало-помалу становились во вред Ему и Его Семье, – подытожил сенатор и пригубил херес.
– А правда ли, grande-peré, что Императрица командует им, поскольку царь-де слабовольный и глупый? – воспользовался моментом и задал свой вопрос корнет.
– Совершеннейшая клевета, mon ami! – рассердился Ознобишин. – Эта клевета полилась на несчастную Александру Фёдоровну с самых первых дней её появления в России! Ещё когда она двенадцатилетней девочкой приехала на свадьбу своей старшей сестры Эллы – у нас её назвали Елизаветой Фёдоровной – и дяди Николая – великого князя Сергея Александровича… Как говорят, бедняжка Аликс уже тогда влюбилась в Николая, и ему, шестнадцатилетнему, красавица принцесса очень понравилась. Но императрица-мать её сразу невзлюбила. Потом он вновь увидел её в Санкт-Петербурге, когда она гостила у сестры Эллы. Ему было двадцать один, а ей – семнадцать…
– Точь-в-точь почти как Татьяне и мне, – вставил своё слово Пётр.
– Да, – подтвердил Ознобишин, – И молодые люди полюбили друг друга, но царица и царь не позволили тогда Наследнику объявить о помолвке. Они считали, что Аликс, хотя и любимая внучка английской королевы Виктории, недостаточно царственна для будущей Императрицы России… Была и ещё одна причина, – поднял перст указующий сенатор. – Наша вдовствующая государыня, бывшая датская принцесса, вместе со всем своим датским семейством люто ненавидит все германские владетельные дома за то, что Германия отобрала у её отца прибалтийские провинции Шлезвиг и Гольштейн. Эта ненависть и пала на голову принцессы-сироты, потерявшей мать в шестилетнем возрасте, хотя Николай Александрович и полюбил её всем сердцем. Родители, особенно мать, запретили ему и думать о женитьбе на принцессе Гессен-Дармштадтской. Его пытались отговорить, «подставили» ему балерину Кшесинскую, на которой он заведомо не мог жениться, но Николай Александрович не прекращал переписки с принцессой Алисой и продолжал втайне мечтать о ней… Он всё-таки добился своего, – с одобрением поднял бокал сенатор, – и весной 1894 года, когда старший брат Аликс, великий герцог Гессен-Дармштадтский Эрнст, женился на Виктории Мелите, дочери британского принца Альфреда-Эрнста-Альберта, и была в Дармштадте свадьба, её затмила состоявшаяся там же помолвка наследника российского престола с бедной Золушкой – принцессой Алисой, сестрой новобрачного…