"Боже мой, когда вы прекратите, наконец, эту тему?" — чуть не плача, простонала Клио.
"А тебе только про вегетарианство рассуждать. Вегетарианцы — а грибов своих не знаете!" — нахмурился Костя.
"Я имею в виду людоедство, а не твои грибы!" — сдерживая истерику, сказала Клио.
"Я говорю про шампиньоны, — снова по-английски любезно пояснил Антони. — В шампиньоне, по крайней мере, нет червей, как в этом — как вы его называете?" — И Антони с явным отвращением ткнул пальцем в испещренную дырочками бахрому шляпки подберезовика.
"Эй, эй, полегче! — вздернулся Костя в защиту гриба. — Ну и что если и черви? Черви тоже мясо. А если вы такие уж вегетарианцы, положи гриб в соленую воду — весь червь наружу полезет, и жарь его, гриб, по-вегетариански. А, да что мне с вами рассуждать!" — вздохнул он и поглядел в сторону березы.
В неловкой паузе все стали вслушиваться в пение птиц и поглядывать на солнце, утопающее в пухлую перину облаков, где утопала и малейшая надежда на возобновление разговора. Клио, как можно оживленнее, загремела чашками, разливая остатки чая. "Чиво чай не дуешь, мужик?" — игриво спросила Марга и фривольно толкнула Костю локтем в бок. Тот слегка отодвинулся. В результате общения с ленинградской фарцой и московскими художниками-нонконформистами Марга шиковала по-русски неким подобием полуподпольной фени, которую считала языком избранной советской интеллигенции. Но Костю гораздо больше покоробило совсем иное.
"Кто чай заваривал? — строго спросил он, отхлебнув из чашки с гримасой отвращения. Чай, естественно, заваривала Клио. - И опять, наверное, крутым кипятком заливала? -заранее зная ответ, презрительно сказал Костя. — Нет, не умеют в Англии чай заваривать", — вздохнул он горестно. Марга прыснула от смеха, подмигнув Клио. Клио молчала, покраснев, как "краснодарский кирпичный", по терминологии Кости, чай.
"Чай? — вежливым попугаем повторил Антони, старавшийся следить за диалогом по-русски. — А чем еще надо заваривать чай? Если не ошибаюсь, кипятком".
"Костя говорит, что в Англии не умеют заваривать чай", — объяснила ему по-английски Марга.
"О!" - удивился Антони и снова заерзал на стуле.
"И нечего окать! — нахмурился Костя. — Чай умеют заваривать только в России, — сказал он, — поскольку в Россию чай попал гораздо раньше, чем в Западную Европу". — И произнес целую лекцию об атаманах Петрове и Ялышеве, описавших еще в пятнадцатом веке диковинный китайский напиток; и о землепроходце и посланнике царского двора Василии Старкове, который в обмен на соболей получил от монгольского хана полцентнера чаю, о котором тогда в Англии и не слыхивали, а царь и бояре уже распивали чаи в шестнадцатом веке, и не только бояре, но и простые московские горожане могли купить "ханское зелье" вместе с мылом и пенькой на Красной площади. Чай как напиток, таким образом, демократизировался и проник в низы именно в деспотической России, а не в Англии "с ее хваленой парламентской демократией", — сказал Костя.