Энергично действуя плечами и локтями, Лифанов и «тигровцы» все же добрались, наконец, до церковной паперти.
— Ваше превосходительство! — срывающимся голосом закричал Лифанов. — Правду говорят, «Стерегущий» погиб?
Обернувшись на крик, адмирал утвердительно кивнул. Стоящие вокруг засыпали его тревожными вопросами:
— А инженер-механик Анастасов и машинные квартирмейстеры?.. А минеры?.. А Селиверст Лкузин?..
— Скрывать не буду, — твердо и звучно произнес адмирал. — Сегодня утром японцы потопили «Стерегущего»… На «Стерегущем» было пятьдесят два моряка: офицеры, кочегары, минеры, матросы, служившие родине, как подсказало им сердце.
В порывистом жесте, в голосе, в сверкающем взоре его народ почувствовал и гнев и боль.
Люди придвинулись к нему еще ближе, ожидая дальнейших слов. Вся площадь взволнованно загудела.
Адмирал поднял руку, требуя тишины. Но когда молчание, наконец, наступило и Макаров взглянул на затихшую тысячную толпу, у него захватило дыхание, не сразу нашлись слова.
— Друзья!.. Родные русские люди! — громко произнес он после длительной паузы. — Война только началась, но уже показали свое бесстрашие такие герои, как весь экипаж «Стерегущего», мужественно и яростно защищавший народную честь. Кто лишен этой чести, тот не имеет права называться сыном России. Русский народ никогда еще не был побежденным! Мы, его дети, его защитники, верим в неодолимую свою силу, в свое великое будущее!.. Клянусь вам, отныне каждый из нас, моряков, станет таким же дерзко-отважным, страшным для врагов нашей родины, каким был экипаж «Стерегущего».
Макаров остановился, глубоко передохнул и, весь подавшись вперед, словно всматриваясь в грядущее, маячившее ему вдали, чеканным голосом продолжал:
— Слава и вечная память погибшим героям! Смертью они попрали смерть! Подвиг их не забудет Россия!..
Адмирал говорил, а на далеком морском горизонте уже снова темнели дымки японской флотилии.
Лифанов, надвинув на лоб фуражку, внезапно опустил голову, искоса поглядел на товарища и тихо сказал ему:
— Эх, на что силы тратим! Людей каких губим зря!.. Хоть и не след сейчас каркать, а знаю: пропадет и наш адмирал… Не будет у нас в России добра, пока сам народ за ум не возьмется. — Он помолчал и добавил: — Что ж… может, война научит!.. Было бы за что муку принять.