В его голосе прорезались нотки возмущения:
— Меня пригласили на переговоры. Мне дали честное слово!
— Это они умеют, — бросил я невесело.
— Меня возили в Лондон, ваш маленький король смотрел на меня, как на какую-то диковину, а его дядей интересовало, могущественен ли мой повелитель.
Краснокожий вскинул голову, с волчьей ухмылкой заявил:
— Что ж, я не скрыл от них ничего. У нас — сильная армия, мы умеем и любим воевать. Приходите, если хотите, сказал я и засмеялся им в лицо.
Он зашелся в очередном приступе кашля, выворачивающего и болезненного, судя по исказившемуся лицу.
— Воевать, — эхом отозвался я. — Повезло вам, братцы, что ордену не до Америки. Вот когда разберутся с Францией и примутся за вас всерьез, то, как ни хорохорьтесь, вам не устоять.
Индеец вытер кровь с подбородка и замолчал, уже окончательно. Как не пытался я его разговорить, он снова замкнулся в себе. Ночь и следующее утро прошли для меня как в тумане. Когда я в очередной раз пришел в себя, мой спутник умирал, тело его содрогалась в агонии, изо рта рвались бессвязные выкрики. Когда он наконец затих, я протянул руку, чтобы опустить покойнику веки.
Неуловимо быстрым движением краснокожий ухватил меня за запястье. Невольно я вскрикнул от боли, хватка у него была поистине железная. Индеец что-то прошептал, еле слышно, и я наклонил ухо к залитому алой кровью лицу.
— Передай Первому оратору, воин — выдохнул он, — что Текумсе исполнил приказ.
Уж не знаю, за кого индеец принимал меня в предсмертном бреду, но не ответить умирающему я не мог.
— Какой приказ? — растерянно переспросил я.
— Разгромить бледнолицых и их союзников, — горячечно прошептал тот. — Мы взяли на копье их города, сожгли посевы. Не воровать им больше душу нашей земли! Всех бледнолицых мы отправили на вершины священных пирамид, ныне вся земля вплоть до самого океана принадлежит ацтекам! Передай, что я… — Текумсе замолчал на полуслове.
Подождав немного, я опустил ему веки. Мой спутник умер, и я остался один. Я снова бредил, мне представлялось что краснокожий не мертв, а только притворяется, и всякий раз, когда я закрываю глаза, он пристально на меня глядит. Мерещилась какая-то чушь о вампирах, в бреду я вспомнил о том воздействии, каким якобы обладает холодное железо на всякую нечисть, и «понял», для чего на индейца одевали личину.
Собравшись с силами я закрыл его лицо железной маской, с трудом защелкнув застежки на затылке покойника. Прошла ночь, и наступило утро, а у меня даже не было сил избавиться от его тела. Да и смысл? Я знал, что и сам скоро умру, оставалось уже недолго. Ближе к полудню у меня начались галлюцинация. Вдали будто бы возникло несколько кораблей. Грохнула пушка, и чайка, что вот уже пару часов сидела на носу лодки, пристально изучая меня черными бусинками глаз, нехотя подпрыгнула в воздух.