В процессе анализа можно долго указывать пациенту на то, что у него что-то неладно и необходимо это прояснить (если об этом же говорят его сны), однако все равно заметно, что человек этого не осознает. Вам кажется, что он не осознает целостной картины происходящего и ему нужна встряска. Такое потрясение он может получить и в жизни: с помощью своего партнера или аналитика. Его нельзя заранее запланировать — это было бы слишком смешно, даже если понимать, что подобное потрясение рано или поздно случится, так как человек совершенно не осознает своей проблемы. И все-таки она или продолжает существовать в его фантазии, или воспринимается как пустяк, но он не осознает самого ее воздействия. Иногда мне приходит в голову, что с этим нужно что-то делать, чтобы исправить положение, и в тот же день приходит этот пациент и рассказывает о том, что только что получил встряску от другого человека.
Все происходит так, словно его проблема достигла критической точки, и тогда, если потрясение не происходит в процессе анализа, оно происходит в жизни — именно в этот момент следует сжечь звериную кожу. Время от времени у меня создается впечатление, что следовало бы самой спровоцировать эмоциональное потрясение у пациента или даже посоветовать пациенту вызвать его самостоятельно, а не ждать, пока оно само случится в его жизни. Так происходит в тех случаях, когда слишком опасно оставлять решение проблемы, полагаясь только на волю судьбы, ибо негативные последствия потрясения могут оказаться сильнее, чем его позитивное воздействие. Но если потрясение вызовет сам аналитик (разумеется, при условии эмоциональной поддержки и сочувствия), то ситуация останется под контролем и не выйдет за рамки человеческих отношений.
Наблюдая за собственными реакциями, мы можем заметить признаки формирования эмоции, а значит, следует подумать: не лучше ли нам действовать самим, чем ждать, пока откуда-то еще возникнет потрясение, которое может причинить пациенту серьезный вред. На мой взгляд, в таких случаях разумно выбросить из головы всякое мнимое сочувствие, как, например, «свойственное человеку дружелюбие», потому что, передавая человеку через аффект свое отрицательное отношение к какой-то черте его поведения, вы действительно совершаете дружественный поступок, но только в том случае, если сами не находитесь в плену своего аффекта! Если аналитик одержим аффектом, то выразить его — небольшая заслуга, но если, наоборот, вы можете «проглотить» свой негативный аффект, то перед вами возникает этическая проблема. Можно принять отчужденный вид, но тем самым вы лишаете партнера непосредственного тепла, присущего взаимодействию на более низком, животном уровне. В таких случаях нехорошо быть христианином, который чувствует и понимает душу человека и одновременно от нее отстраняется; человеку нужно какое-то более тонкое проявление тепла, ибо мы становимся ближе к пациенту и выглядим скромнее, если позволяем себе прямо выразить эмоции и открыто показываем другому человеку свое сочувствие и эмоциональное участие.