— А, новенькая, — сказал старый дятел. — Могу позволить себе представиться — Отто Карлович. Я германец и с трудом научилься говорить с русски птица. Но это не беда. У тебя молодой свежий кора, в которой еще не поселилься разный мошка, и мы можем познакомиться просто так, для удовольства. Какой-то сорока говориль, что ты был девочка, на который каждый улыбалься. Это правда? Еще она говориль, что тебя посадиль какой-то шарлятан, хотя ошень много шарлятан бесполезно живут на наша планета. Вот их и надо посадиль, а тебя снова сделать девочка и выдавать замуж…
Самое трудное, оказалось, пустить корни, но зато жизнь сразу стала гораздо интереснее, когда иве это удалось. Дело в том, что под землей тоже плетутся сплетни, интриги, зреют скандалы, склоки и заговоры, а порой происходят даже тайные убийства, прорастая мухоморами, сатанинскими и другими ядовитыми грибами. Новости разносили белочки (в особенности когда они линяли) и гномики — маленькие, носатые, в бархатных куртках, в красных штанах и шапочках из желудей: гномики были франты. Но ива не любила сплетничать, она мечтала о другом: ей очень нравилась флаговая сосна — вот бы познакомиться и даже подружиться с ней! Однажды она громко сказала об этом, и ветер, который считал себя — и не без основания — хозяином леса, услышал ее слова.
— А я-то на что? — обронил он.
И мигом полетел к флаговой сосне, которая без его ходатайства едва ли пожелала бы познакомиться с обыкновенной молоденькой ивой. В ветреную погоду они разговаривали, и ива от души удивлялась, что эта королева парка совершенно не замечает своей красоты. Она была величественна, рассеянна и печальна.
— О чем вы грустите? — как-то спросила ее ива, и сосна призналась, что не может примириться с тем, что выросла флаговой, а не мачтовой.
— Ведь мачтовые сосны становятся мачтами и пересекают моря и океаны, сказала она.
— Простите, но ведь тогда вам пришлось бы расстаться с жизнью?
— Что жизнь! Я бы охотно променяла свою бесполезную, неподвижную жизнь на один переход через Средиземное море.
И хотя ива не осмелилась возражать, но она была решительно не согласна. Как это "что жизнь"? Жизнь прекрасна! Каждое утро раннее солнце появляется неизвестно откуда, и роса, которая ничуть не жалеет, что через несколько минут исчезнет, встречает его с такой уверенностью, как будто ей суждена вечная жизнь. Птицы начинают свой бессвязный оглушительный хор, и Отто Карлович, который когда-то окончил лесную консерваторию в Вюртемберге, в ужасе всплескивает крылышками и, схватив клювом первую попавшуюся веточку, начинает дирижировать: "Ля, ля, ля". Гномики снимают свои шапочки и опускаются на колени, ведь все они, как один, религиозны — кто католик, кто протестант. Каждая травинка распрямляется и потягивается, надеясь, что она похорошела за ночь. У ежей по утрам переполох, ежихи перепутывали мужей, и самая молодая и хорошенькая жалуется, что ей подсунули инвалида вместо жениха, у которого иглы вдвое длиннее.