— Что же это со мной случилось? — вздохнув, зевая и прикрывая рот рукой, сказала Ива. — Это ты, Васенька? Зачем ты разбудил меня? Все было так хорошо, что лучшего, кажется, и вообразить невозможно. У меня были друзья: поползень, снегирь, коноплянка. Мои корни сплетались с корнями других деревьев, и теперь они будут скучать без меня. Видишь, вон там, на клене, сидит Отто Карлович это мой друг. Познакомьтесь, пожалуйста. И не удивляйтесь, что я превратилась в девушку. Это сделал Вася. Он еще молодой, но подающий надежды волшебник.
Дятел посмотрел на Васю. Он был немного испуган — а вдруг этот молодой волшебник и его превратит в человека? Но это не помешало Отто Карловичу с достоинством поднять свою пушистую головку и произнести длинную прощальную речь. В ответ Ива только засмеялась и послала ему воздушный поцелуй. Лесного языка она уже не понимала.
в которой предстоящая встреча Леона Спартаковича с Васей приобретает убедительно стройные очертания
Без сомнения, Филипп Сергеевич очень соскучился без Ивы, потому что, когда она взяла его на руки, он томно замурлыкал, хотя к нежностям относился скептически и даже несколько презрительно. Потом он попросил ее рассказать, как ей жилось в лесу, — и, увы, ничего не услышал! Лесная память бесследно исчезла, когда маленькая буква уступила свое место большой. Но зато о том, что произошло в доме Его Высокопревосходительства, Ива не только рассказала, но изобразила. Особенно удалась ей финальная сцена, когда она увидела старика, спящего под светящимся глобусом, и поняла, что перед ней Леон Спартакович, постаревший на тысячу лет.
— Уж и на тысячу? — усомнился Вася.
— Нет, именно на тысячу. И вообще, не перебивай меня. Мне самой интересно. Лучше спроси, почему я не выскочила в окно?
— Почему в самом деле?
— Потому что он остановил меня взглядом.
Заключительную реплику Леона Спартаковича она сократила, заметив, однако, что насчет ее нетерпеливости он был совершенно прав. Так что нет худа без добра.
— Ведь я действительно была нетерпелива!
Вася молча слушал ее, и Филипп Сергеевич поглядывал на него с тревогой: он не был похож на себя. Угроза редко соединяется с грустью, но на этот раз ей это удалось, потому что его лицо было одновременно и грустным, и грозным.
Дважды в течение этого дня Ива, не расставаясь с Котом, спускалась в ресторан — сперва выпить кофе, потом пообедать. Вася не пошел с ними. И прежде, узнавая о предательстве или насилии, он чувствовал легкую тошноту. А в этот день, слушая Иву, он едва справлялся с горечью, подступавшей к горлу. Ива принесла мороженое, которое он любил. Он и от мороженого отказался.