Почти у всех было свое «прикрытие»: Шевчук и Гнидюк, например, работали под коммерсантов, Валентина Довгер была исполнительной сотрудницей канцелярии рейхскомиссариата, Лидия Лисовская — любезной и беззаботной официанткой в ресторане «Дойчегофф». Сам Кузнецов привлек к разведывательной работе польского патриота-антифашиста Яна Каминского. Николай Иванович во всем полагался на этого смелого человека, брал, как и Николая Струтинского, на самые опасные операции. Мужество и отвага Каминского в сорок третьем году были отмечены орденом Ленина.
Одной из дерзких и смелых операций советских разведчиков было похищение командующего особыми войсками на Украине генерала фон Ильгена. Не все ее участники дожили до конца войны. В марте сорок четвертого вместе с Кузнецовым погиб Каминский. Вскоре, уже после освобождения Львова, украинские националисты жестоко расправились с отважной патриоткой Лидией Лисовской и ее двоюродной сестрой Майей Микотой, тоже помогавшей разведчикам.
Но сейчас перед нами Струтинский — один из активных участников акта возмездия над матерым фашистом.
— Николай Владимирович, об этой акции рассказано в книгах Дмитрия Николаевича Медведева, создан кинофильм, в основу которого взят эпизод с похищением генерала. И все же память каждого человека хранит «свои» детали и моменты…
— Замечу, что операция «Ильген» требовала от каждого ее участника предельной собранности. План похищения подробно разрабатывался командованием отряда. Тщательная и скрупулезная подготовка шла и в самом Ровно. За Ильгеном велось неослабное наблюдение. Лисовской удалось устроиться экономкой в особняк генерала. Мы изучили расположение комнат в доме, систему охраны, знали распорядок дня, которого педантично придерживался сорокадвухлетний генерал. Наконец, назначен день и час операции — 14.00, время, когда Ильген приезжает домой на обед. Кузнецов — спокоен и сосредоточен. Еще и еще раз проверяю наш «адлер»: мотор, тормоза, сцепление — порядок! Николай Иванович садится спереди, на задних сиденьях — Ян Каминский и Мечислав Стефанский. Все в немецкой форме.
Едем к особняку… И сразу же — довольно напряженный момент: именно в этот день пунктуальный Ильген перенес свой обеденный перерыв на более позднее время, где-то к четырем часам, и сообщил об этом прислуге в самую последнюю минуту. Итак, впереди — почти два часа напряженного ожидания. И Кузнецов приказывает мне выехать за город.
…Мы остановились неподалеку от села Новый Двор, у речки, в тихом и укромном месте. Нестандартное решение? Возможно. Но ведь Николай Иванович был кроме всего еще и очень тонким психологом. Надо успокоиться, придти в себя, собрать нервы в кулак — и он сменил обстановку. И во время ожидания ни словом не обмолвился о предстоящей операции. А через два часа мы снова были возле особняка.