Внезапно наступила полная тишина. Я поднял взгляд полный холодной ярости на толпу и произнес:
— Я предупреждал.
После чего продолжил шагать, но вскоре остановился, догнав Иглиэля. Тот с ужасом и изумлением смотрел мне в лицо. Наконец толпа задвигалась. Кто-то из эльфиек кинулся к пацану, поворачивая ему голову. Вскоре оттуда раздались вопли:
— Умер! Мальчик умер!
И уже толпа, зверея на глазах, качнулась ко мне, произнося на разные лады лишь одно:
— Убийца! Смерть Убийце!
А я внезапно понял, что нужно сделать — подскочить к Ниму, выхватить у него из руки копье правой, а левой выдернуть из-за пояса кинжал. Его отправить через плечо Иглиэлю в сердце, затем крутануть копье, чиркая кончиком Ниму по шее и кинуться на толпу, убивая всех, кто подступит ко мне на длину копья, а потом… Я шагнул к Ниму…
— Стойте! — прервал мое движение Иглиэль, истошно завопив. — Этот человек завтра будет принесен в дар лесу. Если вы его убьете, Ритуальное Дерево останется без жертвы. Кто его заменит? Может это будет кто-то из вас?!
Толпа начала остывать, накал прошел и я понял, что растерзание на сегодня отменяется. Кто-то из толпы крикнул:
— Но он убил Заля!
— Завтра он получит своё наказание, вы можете прийти и посмотреть на это! — продолжал увещевать всех Иглиэль.
Толпа недовольно ворчала на разные лады и исходила злобой, но послушно расступилась, когда Иглиэль, а за ним и я с Нимом продолжили наш путь к камере. Больше никто камней не бросал, а в моей голове внезапно что-то щелкнуло и ярость поутихла. Я стал недоумевать, откуда же пришло ко мне знание навыков боя, приемов работы с копьем, но главное — откуда появилась та реакция, с которой я молниеносно поймал камень, летящий мне в лицо? Здесь может быть только одно объяснение, но я об этом старался не думать…
Наконец мы дошли до сарая, который на сегодняшнюю ночь должен стать моим последним пристанищем. Иглиэль и Ним сопроводили меня до моей камеры, а затем ушли, причем Ним уходил последним, окатив меня из глаз волной ненависти. Наконец дверь на эльфами закрылась и смог облегченно опустошить свой мочевой пузырь, терзающий мое тело изнутри. Пометив ту же самую стенку, что и накануне, я сел на землю у противоположной и начал размышлять. А подумать было над чем.
Судя по всем признакам, Лавиниэль все же не умер, как я полагал. Нет, он живет и здравствует, но обретается во мне. Когда я высасывал из него информацию я нечаянно взял не просто много, я выпил все. Вот почему последним его воспоминанием было погружение в мои глаза. И теперь вся память, все эмоции, да что там уже мелочиться, вся личность Лавиниэля теперь уместилась в моей памяти. Но так как возможности её ограничены, то пока она общается со мной, предоставляя жизненно важные мне сведения. А как же иначе? Умирать повторно тоже ведь не охота. Вот и приходит ко мне частичка его воспоминаний, а в экстренных случаях — он даже может управлять моим телом. Я вспомнил эпизод с камнем и понял, сам я не поймал бы его никогда.