Почему же так происходит, и почему личность Лавиниэля не заменила мою, а осталась в качестве помощника? Хотя в тот момент, когда я почувствовал, что моим телом словно управляют, я поначалу ощутил волну ярости. Но почему она захлестнула меня так сильно? Ответом может быть только одно — Лавиниэль тоже испытывал такие же чувства, это и облегчило слиянию его и меня.
Теперь вроде бы все ясно, все разложено по полочкам. Но что делать дальше? Личность Лавиниэля терпеть не будет, а попытается установить себе контроль над телом. Да и каково это, быть запертым в мешке, все видя и слыша, но без права что-нибудь сделать. Я бы так не смог. Да и он не сможет, а жить, деля одну голову на двоих с чокнутым эльфом, мне не улыбается, даже если я выберусь отсюда. Тогда что же делать? Опять этот вопрос. Но теперь, по логике вещей, мне нужно каким-то образом избавиться от нахлебника в своем теле. Но как это сделать, ведь убить часть мозга я просто не могу. Да и глупо бегать, колотя себе по голове с криком «Ты здесь прячешься?». И еще один момент — знания эльфа мне все же нужны. Они уже не раз доказывали свою полезность и нужность. Значит, решено — нужно избавиться от личности, но сохранить информацию о её навыках. Бред! Мне даже встретиться с ним невозможно, а тут еще и убивать придется. Нет, стоп, есть один выход… Это может сработать!
Я уселся поудобнее и закрыл глаза, затем подумал и улегся на землю, выровнял дыхание и погрузился в себя. Я искал в себе чувства. Нет, не то, что я сейчас чувствую — решимость и страх, а другие, чужеродные, те которые ощущает сейчас Лавиниэль. Я лежал так пять минут, десять, пятнадцать… Я уже начинал задремывать, когда внезапно, краешком сознания ухватил за хвост чувство, которое я не чувствовал доселе. Это была тоска. Глухая, безнадежная, опускающая руки и заполняющая сердце безнадежностью. Я постарался окунуться в эту тоску, пропустить её через себя, прочувствовать, одновременно мысленно говоря:
— Лавиниэль, ты же маг разума, помоги мне! Мы должны встретиться! Я хочу просто поговорить…
Тоска захлестнула меня с головой, но на самом дне этой чаши я почувствовал сожаление и мысль, нет лишь отзвук мысли:
— Хорошо…
Меня захлестнула тьма. Разумная тьма, она бережно укрыла моё сознание и я не сопротивлялся ей, подумав только, что если ничего не выйдет, лучше бы мне и не просыпаться. Уж очень не хочется идти на завтрак к дереву! Лучше тихо и мирно откинуть коньки во сне.
Внезапно тьма рассеялась, и я обнаружил себя на цветущей поляне. Цветов было так много и они были такими яркими, что я неосознанно залюбовался этим великолепием. Поляна была просто одним большим пестрым ковром, обрамляемым деревьями с ярко-зеленой листвой. На ней кто-то сидел. Я не стал приглядываться, я знал, что это Лавиниэль. Молча любуясь цветами всех форм и раскрасок, я пошел по ковру к нему. Я знал, что для одного из нас эта встреча должна стать последней, я знал, что должен убить его, я знал… Но я шел по поляне и восхищался богатством расцветки больших кувшинок, тюльпаны, которые я сумел опознать, почему-то были раскрашены в полоску, а розы — в зелено-красную крапинку, а были еще подсолнухи…