- Очень хорошо. - Уиклифф подошел, взял ее руку и поцеловал. - Простите, что так внезапно вас покидаю, - сказал он, - но я должен распорядиться относительно нашего бракосочетания.
- Я нисколько не возражаю против вашего ухода, - заявила она - На самом деле, чем меньше я вас вижу, тем лучше.
Уиклифф прищурился, изучая ее взглядом:
- Моя дорогая, наш брак не станет лучше от постоянной словесной перепалки.
- Если бы этот союз был достойной целью, то его могло бы что-то испортить, - парировала Бринн. - Я говорила вам, что не хочу этого союза. Для вас было бы куда безопаснее, если бы мы вообще никогда не находили общего языка.
- Но насколько приятнее, когда общий язык все же находится, - любезно ответил граф.
- Я не поддамся вашему искусному обаянию, милорд Уиклифф, - упрямо сказала Бринн. - Вы не заставите меня сдаться.
Его красивый рот сложился в ту самую полную особого мужского шарма улыбку, перед которой не могла устоять ни одна женщина. О, Бринн уже была знакома с этой его улыбкой.
- Я вижу, мне придется задействовать весь свой арсенал, чтобы убедить вас в обратном, - чувственным шепотом пробормотал Уиклифф. - Жду, не дождусь, когда смогу приступить к осуществлению этой задачи.
Следующие шесть дней пролетели как вихрь. Бринн отчаянно боролась со страхом, уверяя себя в том, что преувеличивает опасность.
Самонадеянный лорд Уиклифф едва ли не все время проводил у Колдуэллов и был само обаяние. За несколько дней ему удалось добиться самого искреннего расположения как старшего, так и младшего братьев Бринн. И лишь Бринн упорно сопротивлялась обаянию графа. Она относилась к нему с подчеркнутым безразличием. Она не могла допустить, чтобы дьявольское обаяние Уиклиффа пробило брешь в ее обороне.
Притом что требования приличий вынуждали ее проводить с женихом довольно много времени, она всеми силами избегала оставаться с ним наедине. В его присутствии она героически выносила его восхищенные взгляды, хотя оставаться безразличной к нему не получалось. Ее безразличие было притворным, и она сама понимала это. Оставаясь в одиночестве, Бринн пыталась не думать о том, что может принести обоим этот союз. Ей все чаще приходила в голову мысль, что она зря так переживает за последствия. Женщины в ее семье выходили замуж, рожали детей от своих мужей, и при этом в своих мужей не влюблялись. В конце концов, она всего лишь вступала в брак по расчету.
К тому же тот мрачный сон больше не возвращался. Возможно, тогда, когда ей приснился этот кошмар, у нее просто сдали нервы, не более того.
Но Лусиану Бринн продолжала сниться, причем, раз от разу сны его становились все более отчетливыми, все более похожими на явь. Она снилась ему не только склонившейся над ним с окровавленными руками, но и в куда более привлекательном виде. В их брачной постели, например. Честно признаться, эти повторяющиеся сны и то, что говорили ему люди о Бринн и нависшем над ее родом проклятии, все же заставили его задуматься о том, не поспешил ли он с женитьбой.