— Мне так жаль. Я надеялся…
— Не сожалей об этом. Я просто изумительно провела время.
Он резко поднял голову.
— В самом деле?
— Конечно. День с тобой заслуживает того, чтобы провести несколько минут со всеми жалкими Финстерами в мире.
После этих слов острый взгляд Натаниэля смягчился. Он потер лицо рукой, затем снял шляпу и запустил пальцы в свои волосы.
Вилла обожала, когда он так делал. Со спутанными волосами он выглядел так по-мальчишески, таким… доступным.
— Финстер не чувствовал себя жалким, Вилла. Он считает себя превосходящим меня. Намного превосходящим.
Думая о том, в каком виде они оставили беднягу, Вилла не была так уже уверена в этом.
— Мы поедем домой, Натаниэль?
— Я не могу сопровождать тебя сейчас, — он взял ее руку в свою и быстро поцеловал. — Увидимся за обедом. — Затем он закрыл дверь экипажа и отступил назад, приказав кучеру отвезти ее обратно в Рирдон-Хаус.
Без него.
Не обращая внимания на то, что она выглядит как гусыня, Вилла высунула голову в окно, чтобы увидеть, как он становится все меньше, по мере того, как грохочущий вдоль улицы экипаж набирал скорость.
Натаниэль смотрел, как экипаж с Виллой исчез в потоке другого транспорта. Насколько он мог судить, она также смотрела на него, пока он не исчез из ее вида.
После того, как наблюдение за экипажем перестало быть подходящим оправданием для того, чтобы откладывать неизбежное, Натаниэль повернулся, чтобы прогуляться по улице. Он был лордом Предателем, напоминал он себе. Он был высокомерным и нераскаявшимся, в точности таким, каким изображало его общество. Он отказался от того, чтобы отправиться в добровольную ссылку в Вест-Индию, что подобало сделать всякому порядочному предателю, что в точности и проделал сэр Фостер.
Нет, что по-настоящему раздражало Лондон в связи с лордом Предателем, так это то, что он просто остался таким же чертовски богатым и привилегированным прямо у них под носом.
Натаниэль обнаружил, что он направился к учреждению, которое он не видел в течение многих месяцев, с той ночи, когда он склонился перед необходимостью надеть на себя хомут позора.
Когда он подошел к дверям, тучный молодой швейцар бросил на него взгляд, затем заморгал, а потом уставился, не сводя глаз. Бурная нерешительность отображалась на лице парня, пока он быстро моргал, глядя на Натаниэля. Должен он впустить этого печально известного лорда или нет?
Натаниэль решил помочь бедняге в его несчастье. Он близко наклонился к нему и прошептал:
— Я здесь, чтобы увидеть Джентльмена.