Жак Диэль придвинул стул к камину, сел и вытянул ноги, едва не подставив пламени подошвы сапог. Он расстегнул ремень, шпага выпала, но ему было не до этого.
Хозяин таверны не торопился, и посетитель стал лениво осматривать комнату. Стены темные, закопченные, потолок усеян черными точками мух. Из мебели всего три стола, две лавки, да немного стульев. Еще массивный деревянный буфет, украшенный грубой резьбой с изображением парусников, а на буфете - сделанная из кокоса голова с забавной рожицей, она была разрисована красной и черной красками, а пиратская повязка через глаз раскрашена ярко-алой.
Огонь распространял приятное тепло, и от одежды Жака потянулся пар. Наконец вошел Жан Боннар:
- Вас будто черти принесли - заявляетесь ночью, да еще в такую погоду! А лошадь! Скотинка еле жива.
Едва ли это как-то взволновало Жака, потому что он ответил:
- Позаботьтесь о ней получше. Хотя в общем-то, с тем, что от нее сегодня требовалось, легко справилась бы самая ледащая пони. Готов поклясться, что сейчас она воображает себя молодой кобылкой с королевских конюшен!
Боннар что-то проворчал, но Жаку не удалось разобрать. Когда же он дал понять, что не желает более беспокоиться о своем посетителе, молодой человек вскочил со стула и по привычке потянулся за шпагой.
- Считается, что таверну определяют по качеству вина, - сказал он, - а я как раз голоден и хочу выпить. Принесите мне добрый кувшинчик, заодно проверим, насколько прав был мой дядюшка, когда называл вас достойным человеком.
- Твой дядюшка, твой дядюшка! - раздраженно передразнил Боннар, причем тут, собственно, твой дядюшка, парень? И вообще, кто ты такой?
- Скоро узнаете!
Хозяин таверны с любопытством приблизился к Жаку Диэлю,
чтобы разглядеть его получше. Двое мужчин молча смотрели друг на друга. Боннар сдвинул брови. У него было круглое лицо с тяжелым подбородком, мощная шея и суровый взгляд. Вся правая щека до уха была обезображена шрамом. Жак насмешливо улыбнулся, чувствуя себя хозяином положения.
- Ну, и кто же вы такой? - проворчал Боннар.
- Жак Диэль, эсквайр, господин дю Парке; мой отец Пьер де Диэль, господин де Водрок, а мать урожденная Адриен де Белен.
Губы Боннара беззвучно вторили, он был явно разочарован.
- Диэль, дю Парке... Водрок... Все это прекрасно звучит, но не имеет ко мне абсолютно никакого отношения.
- А вот тут вы не правы, - заявил Жак с некоторой издевкой в голосе, вам случайно не знакомо имя Белен д'Энабюк?
Боннар оторопел и слегка отпрянул.
- Белен д'Энабюк?
- Это мой дядюшка, - небрежно бросил Жак Диэль.