- Никогда! - ответил Жак.
Нептун заколотил скипетром по подлокотнику трона, крича:
- К чему вся эта болтовня о пиве? Презренный напиток! Принесите мне пинту рома! Эй вы там, живей! Пинту рома, я сказал.
- Я тоже хочу! - взревел его помощник. - Пинту по круговой. Как я могу быть воином Нептуна без полного бокала?
Уловив истинный смысл всей процедуры, дю Парке повернулся к одному из переодетых офицеров.
- Пошлите за бочонком рома, я угощаю.
- Браво! - завопил Нептун. - Это очень похоже на истинного подданного моего королевства. Этих благородных слов вполне достаточно, чтобы открыть все ворота тропиков для человека, который их произнес.
Офицер не заставил Жака просить его дважды и мгновенно исчез, чтобы вернуться с бочонком, который тут же был открыт.
- Я нарекаю вас Валианом! - закричал Нептун. - Никто более вас не достоин этого имени, и я благодарю вашего крестного отца.
Понадобилось совсем немного времени, чтобы опустошить бочонок, и церемония уже почти закончилась, когда с бака послышался ужасный гвалт, оживленный обмен ругательствами и оскорблениями на многих языках.
Ива Гробовую Доску вываляли в дегте, и он был черен, будто родился и вырос на экваторе. Чем больше он размахивал руками, тем больше размазывал деготь по своему огромному бочкообразному телу. Лица его совершенно не было видно, только бешено вращающиеся глаза и открытый рот, из которого извергался поток жутких богохульств. Его окружали шесть или семь гальегов, одетых, как испанские гранды, в больших шляпах с элегантными перьями. Позы их были весьма воинственными.
Жак подоспел вовремя, чтобы увидеть, что матросы постепенно наступают на Ле Форта, хотя тому пока удавалось держать их на расстоянии, размахивая своими громадными кулаками.
Один из моряков посмелее наклонился, собираясь схватить Ле Форта за ноги и опрокинуть, отдав его таким образом во власть своих товарищей. Но быстрый как молния, несмотря на сковывающий его движения деготь, Ив обрушил на его голову кулак. Галисиец, огромный мускулистый парень, ростом много выше шести футов, покатился по палубе, как кегля. Ив яростно зарычал.
- Это первый, - сказал он. - Когда я уложу побольше, я зубами разорву вас на куски, я сделаю ожерелье из ваших костей, и ваш капитан наградит меня за избавление от такой жалкой кучки трусов.
- Взять его!
Обернувшись, Жак увидел господина де Готвиля. По выражению его лица было ясно, что Ле Форт несколько поторопился счесть благосклонность капитана чем-то само собой разумеющимся.
- Взять этого человека! - сердито повторил де Готвиль. - А если он будет сопротивляться, застрелите его.