В руках у Пашки была только что открытая бутылка. Один бокал он отдал мне, второй как раз наполнял.
— Не напейся, — прошептала я. — Это будет пошло.
— Мы же не признаем условностей! — Колосов был возбужден и без вина.
— Спасибо за подарок. Я хочу кое-что подарить тебе в ответ.
Пашка замер, и я приколола ему брошь. Кажется, идея была неудачной — дарить острую заколку в обмен на бьющееся стекло. Мыс Пашкой стоили друг друга.
— Ты меня прямо в рыцари посвятила, — хмыкнул он, отставляя бутылку. — Давай выпьем на брудершафт.
Я оглянулась на Макса. Тот сидел за синтезатором. Музыка была медленная, грустная и очень красивая. Макс замечательно играл. Неожиданно громко засмеялась Малинина. Рядом с ней, звеня колокольчиками, стоял Грегор. Уверена, жемчужина еще плещется в ее шампанском.
— Хорошо, не будем целоваться, — передумал Колосов, отбирая у меня бокал. — Пойдем танцевать. Твой вряд ли будет против, он сейчас несколько занят.
Его бутафорский нос был задран на лоб.
— Ты забываешься! — начала вырываться я, потому что Пашка уже положил мне руки на талию, заставляя с собой танцевать. — Отпусти меня!
— Чего ты дергаешься? — обиделся Колосов, но руки не убрал и танцевать не перестал. — Никто тебя не съест.
— Не съест, так покусает, — проворчала я.
— Он уже ревнует, — голосом победителя произнес Пашка. — А если я тебя поцелую, на дуэль вызовет?
— Не надейся, — покачала я головой. — Съест и даже не подавится.
Пашка резко притянул меня к себе. Маски стукнулись друг о друга.
— Мишлен, это же все чушь собачья! Ну что ты в нем нашла?
— Колосов! Руки убери!
Мне показалось, что через зал прошла белая маска с тревожными черными глазами, на голове у нее маленькая белая шляпка, отороченная белым мехом. Я повернулась, чтобы лучше рассмотреть, но никого уже не было.
— Ты даже не знаешь, кто он и откуда, — не унимался Пашка.
Я снова оглянулась. Белый плащ мелькнул и исчез.
— Зачем ты подарил зеркало?
Я смотрела на свои руки, лежащие на Пашкиных плечах. Пальцы дрожали. У нас снова гости.
— Чтобы ты на себя чаще смотрела!
Больше мы не танцевали. Колосов тряс меня за плечи, лицо его было перекошено злобой.
— Что с тобой случилось? Твои постоянные исчезновения, истерики… Ты угробить себя хочешь? И не говори мне про любовь, она не делает из людей психов!
Белая маска прошла совсем близко. На мгновение она задержалась за Пашкиной спиной, и я машинально притянула Колосова к себе, рукой сбивая его высоко задранный нос.
— Макс! — позвала я, но голоса своего не услышала.
— Макс! — раздался звонкий крик.