Дракой воспользовались вороны. Они снова клевали мясо. Пес вовремя увидел воровок, бросил рысь, он ведь теперь хорошо знал, что того, кто на дереве, ему не взять.
Рысь только и ждала этого, спрыгнула с дерева и, прихрамывая, поскакала под сопку.
Пес не стал преследовать рысь. Зачем зря тратить силы! Мяса подсвинка хватит на два дня. Главное, сохранить его. Но это было непросто сделать. На карканье ворон пришел медведь-шатун. Тот, что дрался с тигром, на нем еще остались следы его когтей, на шерсти заледенела собственная кровь. Ринулся на собаку. Пес играючи ушел в сторону, медведь с ревом бросился на добычу, решил, что отогнал его. Но не тут-то было — пес зашел сзади и с такой силой впился в бок шатуна, что тот присел, заметался, пытался достать собаку лапами. Не тут-то было, пес вертелся, но не отпускал космача, с еще большей силой сжимал челюсти.
Ар-р-ра, а-а-а-а-р-р-р! — заревел медведь и кинулся под гору. Пес, словно тряпка, замотался следом, ударился плечом о куст, разжал зубы. Успел. Не то медведь влетел бы в ельник и зашиб бы пса о деревья. Еще одна победа.
Улетели за кабанами и вороны. Теперь пес мог и подремать, никто больше не докучал ему. Пришла ночь и принесла с собой новые тревоги: где-то во тьме шуршал снегом колонок, приходил соболь, дважды наведывалась харза, пролетел над головой филин, громко ухал. Пес с рычанием бросался во тьму, разгонял мелких хищников. Невдомек было зверушкам, почему этот сильный зверь лежит у своей добычи. Ведь так не делают ни барсы, ни тигры: те, если добудут зверя, наедятся и уходят отдыхать в укромное место. Волки, правда, съедают все. Один волк сожрет подсвинка, будет рыгать, но есть.
И пес стал есть. Ел через силу, по-волчьи ел. Он знал — так будет вернее. Так никто не отберет. А утром отошел дремать под дуб. Дремал на солнцепеке до вечера. Снова захотелось есть, вырыл ворону и с отвращением съел.
И снова пошли дни страшного невезенья. Нашел след косуль, до полуночи гонялся за ними и не смог взять. Не смог потому, что все время шел по их следу, а надо бы не бежать следом, а срезать их круги. Косули обегали одну, другую сопку и снова приходили в то же место, откуда сорвались. И так бесконечно. Пока пес не выдохся. Бросил их, упал под елью и дремал остаток ночи под ее широкими ветками. Утром нашел следы изюбров, пошел по ним, увидел зверей в пихтаче — они объедали хвою, — бросился без лая, молча, но звери учуяли его. Рванулись с места и, сделав малый круг, взлетели на скалу-отстойник, здесь их даже волки не всегда могут взять. Позади стометровый обрыв, а впереди узкий проход. Сунется зверь в проход, а ему навстречу такой удар острых копыт, что раскраивает череп, как дубиной, ломает хребет. Ведь изюбры защищаются от собак или волков не рогами, они отбиваются передними копытами.