Минул почти год после убийства корневщиков. Буйно цвела липа, пчелиный гул стоял в небе. Макар со своими молодыми помощниками едва поспевал откачивать мед. Вечерами усталые, изжаленные пчелами, но довольные мальчишки возвращались домой. Макар и Буран оставались вдвоем. Любил старик посидеть на крыльце избушки в такие вечера перед дымокуром, послушать тайгу, поговорить с собакой.
А вечера в это время какие-то особенно звонкие. Уркнет перекат, вздохнет сонный плес, тихо прошуршит листвой липа — слышно; а за деревней кто-то кричит Жданку, корову. Над рекой кудрявятся туманы, плывут на закат неспешные тучи…
Солнце зашло за сопку. Еще сильнее запахло липовым медом, тайгой и рекой. В кустах заливался уссурийский соловей. Мимо пролетали на свой ночлег вороны.
К Макару подошел Буран, положил голову на колени, закрыл глаза. Ждал, когда Макар заговорит и начнет выбирать из шерсти клещей.
Не успел Макар заговорить, как Буран сорвался с места, насторожился, зарычал.
К изгороди подъехал всадник. Буран с лаем бросился на него. Но тот спокойно остановил коня под липой, схватился руками за сук и легко взобрался на дерево. Конь отошел от липы и начал щипать траву. Пес остервенело прыгал на дерево, пытался достать человека. Макар еще не видел, чтобы его пес так злобился.
— Хозяин, убери пса!
Макару показался знакомым голос. Но он не мог вспомнить, где он его слышал. Подбежал к псу и оттащил от липы. Затем увел его и закрыл в омшанике.
— Плохо же вы встречаете гостей, Макар Сидорович Булавин.
И тут Макар вспомнил, где и когда он слышал этот голос. Несомненно, это один из тех бандитов, что убивали на перевале корневщиков. В него он и стрелял.
— Не догадываешься, зачем я к тебе пожаловал?
— Зачем гадать, скажите, — ровным голосом ответил Макар, но внутри как-то стало пусто.
— Веди в дом, там поговорим… За псом я приехал, — хрипло сказал незваный гость, присаживаясь на лавку. — Это мой пес. Его зовут Хунхуз. Как-то он сорвался с цепи и убежал в тайгу, а ты подобрал его — и молчок. Так таежники не делают.
— Неправда, об этом псе я всем говорил, но не нашелся его хозяин.
— Спасибо Хомину, навел на след.
— Хомину?
— Ему. Описал пса, назвал его дьяволом. И верно, не пес, а дьявол. Не забыл обиды. Плетью я его учил быть смиренным.
— Пса я нашел издыхающим в тайге, отходил его. Он у меня живет четвертый год с лишком. Я готов признать, что пес твой, что он не забыл плети, но я не отдам тебе его на изгал. Мы с ним теперь уже до конца. Как вас звать-величать?
— Безродный Степан Егорович. Но суть не в собаке. Я заехал к тебе по более важному делу, спросить заехал, как это ты, таежник, посмел доносить на людей. Такое в тайге не водится. Потом стрелял в русских?