– Возьмем! – согласился другой. – Вдвоем навалимся, скрутим…
Они всмотрелись в темноту:
– Эй, ты где?
Им не было ответа.- Это безумец какой-то!… Эй! Отзовись!… Они огляделись:
– Может, спрятался?
Воины достали мечи, стали настороженно озираться. Для острастки пару раз со свистом рубанули воздух.
Один сказал:
– Нет его – как не было! Другой вторил:
– Может, действительно не было…
– Привиделось что ли…
Они некоторое время растерянно озирались. Потом один сказал:
– Если бы был кто, взлаяли бы собаки!
– Значит, не был… – успокоился другой. Они вложили мечи в ножны.
Тем временем Глеб уже подходил к родительскому дому. Он видел дружинников в саду. Те сидели под яблонями возле костра и о чем-то переговаривались. На вертеле поворачивали какую-то дичь.
Глеб прислушался.
Дружинники подсмеивались над Корнилом. Кто-то сказал, что сохнут по Корнилу чужие жены; несмотря на изуродованное лицо, сохнут. У костра дружно засмеялись: чужие жены не по лицу десятника сохнут… Потом сказали еще: женам-блудницам молиться надо на ту половецкую стрелу, что только щеку прострелила Корнилу, а не что-нибудь иное…
Ночной ветерок повеял на Глеба банным духом.
«Откуда мог знать Щелкун? – Глеб пригляделся к тускло светящемуся оконцу бани. – Неужто предвидел?»
Он легко и неслышно перемахнул через забор. Осмотрелся. Десяток людей – у костра. В глубине сада, слышно, постукивают время от времени копытами и фыркают лошади.
Уже не прячась, Глеб через двор прямиком направился к бане. Он знал, что сидящие у костра, ослепленные светом, не увидят его.
Когда Глеб уже был возле самой бани, он услышал, как где-то на краю Сельца взахлеб залаяла собака. И тут же вторила другая, за той – третья… И вот уже лай и хрип неслись отовсюду.
Глеб увидел, что воины у костра насторожились, стали вглядываться в темноту. Испуганно заржали лошади.
Глеб покачал головой и прошептал:
– Все-таки увязался за мной Волк… И он взялся за ручку двери.
Но дверь открылась сама. Из полумрака бани выглянуло раскрасневшееся потное женское лицо:
– Савел!… Эй!
– Что? – спросил Глеб.
– Принеси еще воды. Да поживее!
– Да, красавица, – сказал Глеб и шагнул за нею.
Глеб вошел внутрь и сквозь клубы пара увидел десятника, сидящего в чане. Одна вдовица, склонившись к нему, прогнув спину, распаленно постанывая, целовала его в губы. А другая, – та, что только что выскакивала в предбанник, – дергала Корнила за плечо и взволнованно говорила:- Господин! А, господин!… Какой-то строптивый Савел у тебя! Я ему сказала про воду, а он не слушает – за мной идет…
Десятник гневно зыркнул на Глеба: