Право на легенду (Абдуллаев) - страница 19

– Посмотрим, – Ермаковичу тоже не хотелось врать старому другу.

– Я поэтому и приехал, – сообщил Коля. – Не думай, что если я у себя в милиции сижу, то ничего не понимаю. Мы все видим и все знаем. Никто лучше тебя с этим не справится, Витя. Ты у нас всегда был сильным. Сильнее всех остальных. И кроме тебя, никто эту должность занять не может. Поезжай в Киев, покажи им нашу рабочую закалку.

– Ничего пока еще не решено, – честно ответил Виктор Викторович. – На самом деле я еще не получил такого предложения…

– А все говорят…

– Много чего говорят. Ты же знаешь, тебя я не стал бы обманывать. Вот жду, когда президент мне позвонит. Я тоже смотрю телевизор и читаю газеты. Только решать будет он…

– И чего ему решать? – занервничал Кравченко. – Он сейчас в таком незавидном положении. Я на его месте сразу же в отставку подал бы, после того как нашли труп Георгадзе…

– Вот поэтому ты и не на его месте. При чем тут Георгадзе? Насколько я знаю президента, он таких идиотских приказов никогда не отдавал. Ты же его знал, по старой работе…

– Власть человека меняет, – заметил Николай. – Раньше он был другим. Настоящим человеком. Тогда его все уважали. Власть любого может испортить.

– Меня тоже? – спросил Ермаков в упор.

– Что? – не понял его собеседник.

– Власть, говоришь, любого может испортить. Значит, и меня она портит? Или у меня все еще впереди?

Целых десять секунд Николай молчал. Молчал и смотрел в глаза другу, с которым прожил целую жизнь. Потом, не отводя взгляда, покачал головой.

– Тебя не испортит, – уверенно произнес он. – У тебя закваска хорошая. Тебя дубиной жизнь била и не сломала. Такого, как ты, не согнешь и не испортишь. Знаешь, сколько я пацанов встречаю, которые ломаются сразу после первой «ходки» в колонию? Вся жизнь у них после нее идет наперекосяк, и они не в силах ничего изменить. А ты выстоял, назло всем смог.

– Только ты меня еще не хвалил, – разозлился Виктор Викторович. – Лишь от тебя я таких слов не слышал…

– А я никогда их тебе и не говорил. И никогда больше не скажу, уедешь ты в Киев или нет, мне все равно. Но сейчас послушай меня. Ты мужик настоящий, правильный. Другой на твоем месте давно сломался бы, махнул бы на все рукой. А ты зубами жизнь свою вытащил. Как тогда сам выбрался из отстойника. До тебя двое мужчин там утонули. И после еще один утонул. Никто сам не мог оттуда вылезти. Только ты и вылез. Я ведь помню, как все было. Не успели мы добежать, а ты уже на склоне был, сам выбрался. Вот так же ты и всю свою жизнь вытащил. Назло всем остальным. Когда ты сюда еще заместителем пришел, я сразу сказал, что не надолго. Не такой ты человек, чтобы на вторых ролях подвизаться. И точно. Через месяц тебя первым заместителем сделали. А через восемь месяцев ты у нас стал председателем.