— А ты не сомневайся. Тебя как зовут-то? Страна должна знать своих героев. Меня зовут Антон. Антон Михайлович Ромашов.
— Очень приятно. Ариадна Александровна Третьякова, — чопорно, хоть и сипло представилась Ада. — Кстати, а мы что, уже на «ты»?
— Ну, конечно, — досадливо отмахнулся Антон Михайлович Ромашов, и возразить ему почему-то не получилось, — короче, ты что будешь?
— В каком смысле? — оторопела Ада.
— В прямом. Тебе выпить надо, расслабиться, вон — трясешься вся. Ну и поесть, само собой.
— Я пить не могу, у меня через полтора часа операция.
— Ты чем-то болеешь? — удивленно поднял брови Антон.
— Я? С чего вдруг? А-а, ну да, то есть нет, я не больна. Я хирург и должна оперировать пациента.
— Хиру-у-ург? — искренне изумился Страшный человек. — Хирурги такие не бывают! Я видел, они другие…. А ты что, взаправду людей режешь? Ноги там, руки?
— Нет, я офтальмохирург.
— Кто?!!
— Ну, провожу операции на глазах.
На лице у нового знакомого появилось выражение плохо скрываемого ужаса. Потом он подумал, порылся в кармане джинсов и протянул Аде телефон.
— Звони.
— Куда?!
— Как куда? На работу. Ты что, в таком состоянии чьи-то глаза резать собираешься? На одного слепого больше станет.
— Слушай, а где, собственно, моя машина? — вдруг запоздало переполошилась Ада. — Там все — сумка, телефон, ключи…Всё, это катастрофа! — она вскочила, собираясь куда-то бежать, впрочем, слабо представляя, в каком направлении двигаться и где искать нарядный бирюзовый автомобильчик. Но Антон Михайлович Ромашов, не вставая с места, протянул свою ручищу, дернул Аду за многострадальный локоть, и она неловко плюхнулась на креслице, с которого за секунду до того вскочила.
Потом Антон сунул руку за спину, слегка там пошарил и извлек Адину сумку — целую и невредимую, впрочем, довольно помятую.
— Ключи не ищи, я их отдал Лёхе, — мрачно предупредил он.
— Кому?!
— Ну, Лёхе, который орал-то на тебя.
— Зачем?!! — вытаращилась Ада на хмурого мужика, поглядывавшего на нее исподлобья. — Он что, мою машину в счет нанесенного ущерба забрал? Я, наверное, его танк вдребезги раздолбала… Да нет, не может того быть…А что же теперь делать?…А как же… — бессвязно забормотала она. Изумление мутной волной захлестнуло ее сознание, потом накатило ощущение бестолковой беспомощности, они дружно закололи в груди и носу противными иголочками, перебили дыхание, и снова хлынули слезы. Вторая, так сказать, серия…
Словом, стыд и срам!
Как она выглядит, что о ней могут подумать?
Аде было абсолютно наплевать.
Впрочем, на этот раз несимпатичный Ромашов и порыдать ей всласть не дал.