– Теперь мне не надо принимать душ. Осталось просто вытереться. Не подашь ли мне полотенце?
Она оторвалась от него, и ее губы невольно тронула улыбка. Потом она угасла.
– Я не сделала тебе больно?
– Нет. Мари, кто-то обидел тебя? Что случилось?
– Ничего не случилось, глупыш, я просто испугалась, что могла потерять тебя. Ну вот и все. Мне надо идти.
– Ты же только что пришла…
– Мне действительно пора. Если тебе нужно будет связаться со мной, то сделай это через Летти.
– Я не могу позвонить тебе сам?
Она не ответила на его вопрос и поднялась:
– Не пропадай, Мишель…
Ей не хотелось возвращаться сейчас в дом Мэтта, поэтому она приехала за Ником в школу. Лео был сдержан в эмоциях, когда обнаружил идущих вместе Мари и Ника.
– Почему ты не дома?
– Захотелось прогуляться.
Она уселась на заднее сиденье и старательно проигнорировала испытующий взгляд Лео. Всю дорогу она делала вид, что внимательно слушает щебетавшего Ника, но на самом деле была полностью погружена в свои мысли. Только последняя фраза вырвала ее из этого состояния.
– Что? Что ты сказал, Ник?
Мальчик бросил на нее снисходительный взгляд, совсем как взрослый мужчина, и повторил:
– Дядя сказал, что отведет меня в специальную школу, где учатся верховой езде.
– Но почему?
– Потому что я сам у него об этом попросил. Потом я показал ему мой планер. Я сказал, что он очень далеко летает, мы с Билли проверяли это, а дядя только улыбнулся. – Ник немного помолчал. – Знаешь, Мари, сначала я немного боялся его, а теперь нет. Он хороший, только кто-то когда-то давно сделал ему очень больно. Поэтому он был такой хмурый.
– Кто это тебе сказал?
– Тереза. Но сейчас ему уже лучше. И я очень рад этому. Я думаю, что дядя любит меня… – Ник отвернулся и стал смотреть в окно, вся его словоохотливость разом куда-то пропала, а Мари почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы.
– Я тоже так думаю. Я просто уверена, что твой дядя любит тебя. Очень сильно…
Мэтт появился около шести, и Ник поспешил к нему, рассказывая о школе, Билли, стикерах… За своими переживаниями она упустила переломный момент, когда пали последние барьеры, разделяющие дядю и племянника, и теперь могла лишь констатировать тот факт, что ее мнение о Мэтте было ошибочным. Он совсем не чудовище, и слова Терезы, переданные Ником, подтверждали это. Что-то случилось с ним. Что-то, заставившее его сердце ожесточиться, но сейчас оно снова оттаяло. Неожиданно она почувствовала себя очень одинокой и никому не нужной. Все в этом доме – и Мэтт, и Ник, и Тереза, и Лео – были частью одного целого, а она как кусочек из другой мозаики в собранном рисунке. Мари тихонько вздохнула, направляясь в кухню.