— Так у вас есть сыновья? — заинтересованно спросила Индия.
— Да, пятеро, — признался Дженкинс и вздохнул, — а еще три дочери. — При упоминании о них старик так и засиял от гордости, но его радость тут же померкла. — Вообще-то было четыре, но одна умерла от лихорадки. — Он кивком указал на Юлани, уже потерявшую интерес к гостям и собиравшую ракушки на берегу. — Насколько я понял, ты ничего ей не сказал?
Джек покачал головой:
— Нет. Я не знал, что ей обо мне рассказывали.
— Не волнуйся, она знает все. Сестры и братья Тианы только о тебе и говорили.
— Говорили?
— Они все умерли от лихорадки во время эпидемии, и бабушка Юлани тоже.
Джек молча смотрел в пурпурную даль Тихого океана, залитую золотистым светом уходящего дня. Одинокий фрегат, раскинув крылья, кружил над морем. Наконец, тяжело вздохнув, словно снова выпустив наружу свою боль, он повернулся к остальным.
— Ты ничего не спрашиваешь о картах и журнале с «Леди Джулианы», — заметил Тоби.
Джек внимательно взглянул в обветренное лицо друга.
— Надеюсь, они у тебя?
Старик присел на верхнюю ступеньку крыльца и отвел глаза.
— Я не знал, найдешь ли ты нас и будем ли мы живы, поэтому оставил бумаги в таком месте, где ты обязательно стал бы их искать.
— Оставил? — в ужасе прохрипел Джек.
— Да. На Ракайа.
* * *
На этом разговор прервался — известие о приезде Джека успело облететь все поселение, и его обступили старые друзья. Один из двоюродных братьев Тианы надел Джеку на шею венок из тиары, гибискуса и листьев папоротника, а мальчик с такими же, как у Тоби, серыми глазами провел рукой по крупу лошади и спросил:
— Смотрите, кровь! Она ваша или лошади?
Джек просто тонул в обилии улыбок и дружеских объятий, как вдруг Индия наклонилась к нему и тихо сказала:
— Иди поговори с ней.
Джек поднял голову. Юлани сидела на каменистой отмели и задумчиво смотрела вдаль, не замечая, что ветер швыряет ей длинные пряди волос прямо в лицо. В изящном изгибе шеи, в ее царственной осанке, во всем Джеку виделась его Тиана, и сердце сжималось от боли. Но было в этой девочке что-то еще, напоминавшее Джеку его самого. Наверное, это неугомонность. И гнев.
Джек вежливо освободился от внимания друзей и пошел к берегу. Испуганные чайки вспорхнули в небо и наполнили все своими громкими криками. Он не сводил глаз с одиноко сидевшей девочки. Юлани ни разу не обернулась, но Джек был уверен, что она знает о его приближении.
Сколько раз Джек мысленно проигрывал это в своем воображении! Все эти десять лет он думал только о ней и мечтал вернуться. Временами он даже готов был отдать жизнь, лишь бы увидеть Юлани, коснуться ее щеки, ответить улыбкой на улыбку этого нежного личика, прижать ее к себе и почувствовать запах родного существа.