Джек, вскинув руку, с силой швырнул сверток: проделав в воздухе дугу, он исчез за уступом скалы. Индия слышала, как в полной тишине сверток несколько раз глухо ударился о скалы, и затем все стихло. Вновь зашелестел ветер, послышался шум прибоя вдали…
— Но почему? — прохрипела Индия, ее сердце болело так сильно, словно кто-то с силой сжал его в кулаке.
— Почему? — переспросил Джек. Странная ухмылка скривила его губы. — Потому что капитан Гладстон и не думал менять своего решения, верно, Саймон?
Мужчина у нее за спиной не проронил ни слова, лишь глубокий вздох вырвался из его груди.
— Теперь я все вспомнил, — продолжал Джек. — Я предупредил капитана, что мы слишком приблизились к восточному острову, и когда Гладстон спросил тебя, можно ли мне доверять, ты сказал «нет».
— А почему я должен был тебе верить? — Пальцы Грэнджера с силой сжали предплечье Индии, рука, державшая пистолет, давила так сильно, что она ощущала дрожь его пальцев. — Ты вопил как сумасшедший и все время клялся, что убьешь нас всех.
— Однако Гладстон мне поверил, — мягко возразил Джек. — Он велел тебе сказать рулевому, чтобы тот изменил курс. Но поскольку ты не верил мне и думал, что я хочу вас погубить, ты не передал приказ.
— Конечно, Гладстон тебе поверил, он ведь не знал, что ты хочешь вернуться на свой остров, не знал, как ты отнесешься к убитым туземцам и к той девушке. Он не знал, на что ты способен, зато я знал, вот так-то, приятель.
Лицо Джека исказилось, то ли от ужаса, то ли от боли. Или, возможно, это чувство вины, мучившее его все эти годы?
— Не стану отрицать, я и вправду хотел это сделать: думал, промолчу, и корабль разобьется о рифы. Хотел, но не смог.
— Проклятие! — неожиданно взорвался Саймон. — Черт тебя подери, Джек! Как я мог знать? Как я мог знать, что ты передумал?
Саймон махнул рукой с зажатым в кулаке пистолетом, словно с этими словами пытался исторгнуть из груди боль, мучившую его столько лет.
— И что же ты теперь сделаешь, Саймон? Убьешь меня?
— У меня есть приказ — он предписывает мне арестовать тебя и доставить к месту казни.
Джек гордо вскинул голову, и лунный свет, упав на его лицо, осветил некое подобие улыбки.
— А если я расскажу правду, что тогда?
— Можешь рассказывать свои сказочки сколько угодно — никто тебе не поверит.
Индия поджала губы, пытаясь совладать с нахлынувшим на нее возмущением. Ей хотелось выть от бессилия. Ему, разумеется, не поверят — ведь он же преступник! Что стоит его слово против слова капитана британского флота, против слова героя. Гладстон и рулевой погибли, а значит, никто не знает и не узнает, что случилось в тот роковой день десять лет назад. Никто, кроме Джека Райдера и Саймона Грэнджера.