И тут в разговор вступила Индия Макнайт; пристально глядя на Престона тяжелым взглядом, она в упор спросила:
— Что вы теперь собираетесь делать?
Алекс в отчаянии взглянул на нее.
— В соответствии с приказом мы должны доставить Джека Райдера обратно в Лондон. — Он еще крепче сжал пистолет и пригнулся, приготовившись к тому, что его предложение столкнется с летающими черепами и другими проявлениями нецивилизованного характера, однако вместо этого Джек Райдер лишь устало вздохнул и, немного помедлив, произнес:
— Хорошо. Но я пойду сам, без цепей.
— Что? — Индия Макнайт посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами. — Ни в коем случае! Тебя же повесят…
Джек покачал головой.
— Мне смертельно надоело прятаться. — Взяв ее руки, он крепко сжал их. — И я не хочу провести остаток жизни, постоянно глядя на линию горизонта и гадая, что может принести следующий прилив.
— Но… они тебе не поверят. — Голос Индии словно померк. — У тебя нет никаких доказательств.
— У него есть я, — просто сказал Алекс.
Джек Райдер обернулся и, прищурившись, посмотрел на лейтенанта.
— Послушай, Престон, Саймон Грэнджер — человек известный, герой. Если ты будешь валять его имя в грязи, твоя карьера пойдет ко дну.
Алекс опустил пистолет. Теперь он знал, что бывают оттенки серого, но не здесь и не сейчас.
— Возможно, — его сердце тяжело стучало в его груди, — но это будет правильно.
* * *
По небу разливалась новая заря, заливая оранжевым светом тихие воды лагуны и золотя скалистую вершину вулкана. Прибой ласково касался босых ног, донося до Джека лишь отзвук жестоких волн, бьющих по окружавшим лагуну рифам.
Джек повернул голову и, прищурив глаза, чтобы защитить их от яркого света, принялся внимательно разглядывать то, что осталось от «Леди Джулианы».
Он едва ли помнил теперь того Джека Райдера, каким был десять лет назад: в его памяти сохранилось лишь холодное отчаяние скорби и яростный гнев, но не человек, чью душу потрясли две последовавшие одна за другой трагедии. Мысли о Саймоне, о решениях, которые его друг принял в тот день, и о том, как они отразились на нем самом, причиняли ему невыносимую боль. Джек вспоминал, какими они были раньше, и тот ужасный миг на краю пропасти, когда они оба столкнулись с неизбежным.
Картина, которая почти ослепила его прошлой ночью, снова ясно встала перед глазами. Джек видел темные, омываемые волнами очертания разбитого корабля, которые не могли исказить даже неровные вспышки света. Головная боль прошла, но он этого почти не заметил и глубоко вдохнул свежий морской воздух. Бесконечные просторы, резкий травяной аромат острова, пронзительный крик чайки, чьи крылья золотили отблески восходящего солнца, — вот что теперь наполняло его вместе со странной легкостью и ощущением свободы. Именно теперь, когда он уже почти в заключении? Какая горькая ирония…