Ни в коем случае нельзя сказать, что автор традиционалист. Наоборот, экспериментатор, словотворец.
От этого камня.
Он лунный и солний —
Сразились светила
--------------------------------
Там небская, а там земная сила.
Хотя тут, по логике, после очень талантливо выдуманной "небской" силы, должна была бы идти "земская", ан, нет, Гусев мудро решил — хватит с вас.
Модерново, не слабее какого-нибудь Вознесенского, шпарит автор про главного национального гения.
Пушкин
Белый свет, он весь простой, как утро,
А вобрал в себя всю радугу, все "ультра".
Сплю с тобой, представляя ТЕБЯ.
Извините, тут я должна остановиться. Ну ладно, за этих "ультра" достаточно просто надавать линейкой по пальцам, но за то, что автор тянет Александра Сергеевича к себе в койку… Я дама, вполне ныне свободная, и то не позволяю себе таких снов: я с Пушкиным в постели.
Полно в книжке и просто самодовольных банальностей
Устаревает БЕЛЛЕТРИСТИКА,
А Дума, Исповедь — живет.
Да кто ж этого не знает, дорогой!
Есть и просто нелепости, например: "В гробу видал" такую ловлю, Я лучше разгрызу оглоблю". Очень любопытно было бы посмотреть.
Или вот:
В столице пожары
Один за другим
А Скарлетт О`Хары
Отчалили … К НИМ.
Какая столица имеется в виду? Столица России, или столица Конфедерации Атланта? Изрядно горело и там, и там, хотя и в разное время. Знаменитая Скарлетт имеет отношение к Атланте и не имеет отношение к Москве. Никакого. Еще меньшее имеет отношение к Атланте Гусев. Речь идет, скорее всего, о московских пожарах. Ну, и какая связь между полыханием Манежа и поведением толпы этих внезапно размножившихся О`Хар? Граждане, если кто в состоянии, объясните, что же все-таки тут имеется в виду!
Ну, ладно, это всё формальные мелочи. Ну, не владеет автор, даже в минимальной степени, искусством построения связного поэтического текста, ну и пусть. Что поделаешь...
Поговорим теперь о другом виде свободы, о свободе чувств.
"Зимняя весна" — книжка о любви. Более того, о любви и сексе. Драматизм ситуации обнажается еще в первой трети книги: "Вот я старик", "Шагренев клок уж зрим едва". Что же следует вслед за этой трезвой, мужественной самооценкой?
У поэтов — секция,
У меня — э……
Неужто — эрекция? Тогда непонятно, для чего эти стыдливые точки во вполне цензурном слове. Тем более, что ниже Владимир Гусев будет без всяких там точечек сообщать читателю такое... Разве лишь — предположим — автор боится произнести это заветное слово, сам не веря собственному счастью. Чтобы не спугнуть.