* * *
Ранним утром, когда Айсет еще спала, приехали Зелимхан со своим братом Султаном. Айсет проснулась от скрипа открываемых ворот – это мужчины загоняли во двор большой зеленый «рейндж-ровер».
Айсет проснулась и долго лежала с открытыми глазами, глядя, как по потолку бегают солнечные блики. Она лежала и думала, что приезд гонцов от дяди означает крутые перемены в ее судьбе.
В дверь постучали. Это была тетя Алия.
– Айсет, вставай, мужчины хотят с тобой говорить, спустись вниз…
Айсет поднялась с постели.
Стянула через голову полотняную «роб де нюи», надела трусики, на вытянутых руках разглядела свои джинсы – единственное, что удалось отвоевать от западной цивилизации…
Последовательно, левой, а потом и правой ногами влезла в американский коттон… Лифчик, кофточка, платок на голову, еще один платок на талию, поверх джинсов…
Все! Восточная женщина выходит на мужскую половину! Ловите!
Братья сидели возле телевизора.
– Ты молилась ли? – спросил Зелимхан.
Айсет молча кивнула.
– Нужно молиться пять раз в день, – назидательно продолжил Зелимхан, не отрывая глаз от экрана.
Айсет-то знала, что в советское время Зелимхан учился в Высшем военно-политическом училище строительных войск в Симферополе, то есть, готовился к карьере замполита в стройбат… Не успел – перестройка началась, потом приватизация, потом первая чеченская война… Вот он, замполит, теперь ей и читает политинформацию о том, сколько раз на дню правоверная мусульманка должна становиться на колени лицом к Мекке.
– Собирайся, сейчас чаю попьем, да и поедем, – подытожил Зелимхан.
– Куда? – спросила Айсет, едва сдерживая волнение.
Она уже знала ответ. После того как дядины прихвостни покопались в ее компьютере, они, конечно же, ознакомили босса с его содержимым, и боссу оно едва ли понравилось, и теперь он послал за ней, чтобы учинить серьезную разборку… Что ж, она готова. Готова к большому, очень неприятному разговору. Она все ему выскажет, все-все. Что он, в конце концов, с ней сделает? Проклянет, откажет от дома, лишит отцовского наследства? Да пусть забирает все, до последней копеечки, ей ничего не надо. Она вернется в Лондон, найдет какую-нибудь работу. Ее студенческая виза действительна еще полтора года, а за это время что-нибудь образуется… Ну, не убьет же ее родной дядя?.. А если убьет? Может, у них, у дикарей, женское ослушание карается смертью, даже если эта женщина – родная племянница?.. Ну и пусть убивает, лучше смерть, чем такая жизнь – в страхе и принуждении…
– Там увидишь, – уклончиво ответил Зелимхан. – В общем, дядя велел перевезти тебя в новый офис нашего информационного отделения «Кавказ-центр».