– Когда же Фердинанд высказал это желание?
– Осенью.
– А как это стало известно?
– Через испанского посланника в Вене, – отвечал Вяземский.
Так, Магони сделал свое дело, а Рибас, затеявший все это предприятие, ничего не знал о результатах! Его обошли. О новости, кровно интересующей его, он узнает случайно. Императрицу Рибас видел почти каждую неделю, но она лишь интересовалась успехами Алеши.
– Будет ли обмен послами между Неаполем и Россией? – спросил он.
– Конечно, – ответил Вяземский.
Новость радовала и удручала тем, что кто-то не хотел, чтобы он, Рибас, был причастен к дипломатии Неаполя и России. Значит, надежда стать в Неаполе российским посланником, неосуществима? Кто приложил к этому руку? Ризелли? Кто-то в Петербурге? Нет, так просто он не откажется от своих намерений.
Через несколько дней, собираясь в Зимний дворец, он вдруг услыхал от Алеши:
– Мне дали понять, что государыня вовсе не была приятельницей моей матери.
– А кем же? – Рибас давно был готов к тому, что рано или поздно Алеша узнает истину.
– Мне намекнули, что она моя мать.
«Что ответить ему? Он давно не ребенок. В апреле исполнится пятнадцать».
– Пойми. Всегда найдутся люди, которые из коварства натуры или из зависти захотят покончить с хорошим отношением к тебе императрицы. Если ты дорожишь ее добротой и доброжелательностью, ни с кем не говори об этом. Пока для тебя это самое лучшее.
– Но скажите: она – моя мать?
– Ты все узнаешь в свое время. А пока, если подобный разговор возникнет не по твоей воле, сумей пресечь его.
В Зимнем императрица играла с Алешей в бильярдной и откровенно любовалась ловкостью сына.
– Поздравляю вас, майор, – сказала она Рибасу. – Неаполь и Петербург скоро обменяются посланниками. Нам стало известно, что Фердинанд IV направляет в Петербург Франческо де Аквино князя Караманико. Знаете ли вы что-нибудь о нем?
– По правде говоря, – ответил не сразу Рибас, – я знаю от отца, что князь Караманико далек от практических дел. Вряд ли его увлечет это назначение.
– В этом мы ему поможем, – улыбнулась Екатерина.
«Теперь или никогда, – решил Рибас. – Надо, как Потемкин, просто попросить ее и сказать: «Я, ваше величество, мечтаю стать вашим посланником в Неаполе. Ведь даже Мельхиору Гримму перед его отъездом в Париж вы дали чин статского советника с содержанием в. две тысячи в год». Для начала он сказал:
– Очень важно, ваше величество, кто из России отправится посланником в Неаполь.
– О, эта персона хорошо известна и всем дурным, и всем хорошим, что в ней есть. Мы решили послать в ваши края молодого графа Андрея Разумовского. Правда, пришлось составить для него подробные инструкции, чтобы его увлечения не помешали ответственной миссии.