Солнце перевалило за середину неба и стало потихоньку клониться к западу. Я устал метаться по лужайке, сел. Невесомый ветерок шелестел свежей листвой, среди одуванчиков басисто жужжал шмель, по бирюзовому небу медленно скользили кружевные облака.
Все равно не уснуть, подумал я, и привалился спиной к стволу вяза.
* * *
— П-просыпайтесь, Зюкин. Пора.
Я открыл глаза. Облака тащились все так же неспешно, только из белых стали розовыми, а небо потемнело и придвинулось ближе.
Солнце уже зашло, а это означало, что я проспал по меньшей мере часов до девяти.
— Не хлопайте г-глазами, — бодро сказал Фандорин. — Мы идём на штурм Эрмитажа.
Долгополый кучерский кафтан Эраст Петрович снял, остался в сатиновом жилете и синей рубашке — на фоне густеющих сумерек его было почти не видно.
Мы быстро прошли пустым парком к дворцу.
Когда я увидел освещённые окна Эрмитажа, меня охватила невыразимая тоска. Дом был похож на белый океанский пароход, спокойно и уверенно плывущий через мрак, а я, ещё так недавно находившийся на нарядной палубе, упал за борт, барахтаюсь среди тёмных волн и даже не смею крикнуть «Спасите!».
Фандорин прервал мои горестные мысли:
— Чьё это окно — на первом этаже т-третье слева? Не туда смотрите — вон то, открытое, но без света.
— Это комната мистера Фрейби.
— Сумеете залезть? Ладно, вперёд!
Мы перебежали по лужайке, вжались в стену и подобрались к тёмному открытому окну. Эраст Петрович сложил руки ковшом и так ловко подсадил меня, что я безо всякого труда смог перелезть через подоконник. Фандорин последовал за мной.
— Побудьте здесь. Я с-скоро.
— А если войдёт мистер Фрейби? — в панике спросил я. — Как я ему объясню своё присутствие?
Фандорин огляделся, взял со стола бутылку, в которой плескалась бурая жидкость — кажется, пресловутое виски, которым некогда потчевал меня батлер.
— Вот, возьмите. Стукнете его по г-голове, свяжете и сунете в рот кляп — вон ту салфетку. Ничего не поделаешь, Зюкин, у нас чрезвычайные обстоятельства. После принесёте свои извинения. Ещё не хватало, чтобы англичанин поднял крик. Да не тряситесь вы так, я скоро.
Он и в самом деле вернулся не более чем через пять минут. В руке держал саквояж.
— Здесь все самое н-необходимое. У меня в комнате был обыск, однако ничего не тронули. Масы на месте нет. Пойду п-поищу.
Я снова остался один, и опять ненадолго — вскоре дверь отворилась вновь.
Однако на сей раз это был не Эраст Петрович, а мистер Фрейби. Он протянул руку, повернул рычажок масляной лампы, и в комнате стало светло. Я растерянно замигал.
Вцепился в бутылку, неуверенно шагнул вперёд. Бедный батлер, он был ни в чем не виноват.