Вот с крыльца стали спускаться их величества, сопровождаемые членами императорской фамилии.
На последней из ступенек государь споткнулся и чуть не упал — Кирилл Александрович едва успел схватить венценосного племянника за локоть.
Рядом с высокими, осанистыми дядьями его величество смотрелся совсем неимпозантно, словно шотландский пони среди чистокровных скакунов. Поистине неисповедим промысел Божий, подумал я. Из всех Романовых Господь зачем-то избрал именно этого, чтобы возложить на его некрепкие плечи тяжкое бремя ответственности за судьбу монархии.
Царственная чета поднялась в карету. Великие князья взяли под козырёк, Ксения Георгиевна присела в книксене. Вид у её высочества был гордый и надменный, как и подобает великой княжне.
Ради высочайшей аудиенции я нарядился в зеленую ливрею с золотым позументом. Получается, в последний раз.
Что-то оттягивало боковой карман. Я рассеянно сунул туда руку и нащупал книжку. Ах да, русско-английский лексикон, подарок мистера Фрейби.
Интересно, что думает проницательный англичанин о русском царе.
Я полистал страницы и составил вопрос:
— Вот ю синк эбаут нью царь?
Мистер Фрейби проводил взглядом раззолоченное ландо с камер-лакеями на запятках. Покачав головой, сказал:
— The last of Romanoff, I'm afraid.
Тоже достал словарь, англо-русский, забормотал:
— The article is out… «Last» is «posledny», right… «of» is «iz»…
И с непоколебимой уверенностью произнёс, тщательно выговаривая каждое слово:
— Последний — из — Романов.