— Ну-ну… Стало быть, Избранный не так уж хорош, как про себя думает. Ты не спишь, потаскушка! Хочешь увидеть, кто уволок тебя из Гроспера, как горошину из кастрюли супа?
Другой рукой мужчина опустил края воротника, чтобы я могла увидеть его лицо — длинное и худое. Бороду он носил такую же, как мой отец, — острую, аккуратно подстриженную, но волосы у него были светлые. Пряди посверкивали золотом в лучах факела.
Поперек правого глаза — вернее, не глаза, а пустой искореженной глазницы — по щеке протянулся уродливый шрам. Уцелевший глаз горел почти лихорадочным блеском. Незнакомец сверлил меня взглядом, продолжая сжимать в руке прядь моих волос. Наверное, для того, чтобы убедиться, что я его слушаю, он снова больно дернул меня за волосы.
— Хорошенькая мордашка, — скривился он. — Я тоже был красавцем, пока этот мерзкий гончий пес, твой папаша, не изуродовал меня. Он бы меня посадил в сырую каменную темницу, да только Маклан — не кролик.
Маклан… Сырые камни! Теперь я наконец поняла, к кому мы попали в руки. Но и глазом не моргнула. Тогда, впервые с момента, как меня захватили в плен, ко мне вернулся голос.
— То было честное сражение, ты не можешь это отрицать…
Он еще раз больно дернул меня за волосы и отпустил. Я ударилась головой о пол, а он поднялся и пнул меня сапогом в плечо. Я покатилась по полу, совершенно беспомощная, и остановилась, уткнувшись во что-то мягкое, завернутое в грубую мешковину, как и я.
«Силла? Бина?»
Мысленный контакт — слабый, но настоящий! Это меня позвала Там. Я торопливо ответила ей и добавила предупреждение.
ТАМАРА
Я лежала в темноте. Судя по всему, я была завернута в какую — то грубую ткань вроде мешковины. Край тяжелой мешковины лежал у меня на лице, и я едва не задыхалась от запаха конского пота. Я определенно находилась не в знакомых безопасных покоях замка, где заснула. Испуганная, ошеломленная, я инстинктивно мысленно окликнула сестер — и получила ответ.
«Там… Это Бина. Нас похитили».
Я с трудом поняла смысл ее слов. Казалось, они были произнесены на каком-то иноземном наречии. Похитили? Из опочивальни? С кровати, на которой мы спали? Да, видимо, оттуда, потому что я ничего не помнила, кроме того, как мы улеглись на кровать, как я почувствовала странную слабость и усталость. Но как нас могли увезти из Гроспера?
Мы были не одни. Я услышала, как кто-то громко кашлянул и сплюнул.
— Так и оставим?
— Никуда они не денутся. Ты этого болтуна Клайда не видал?
Два голоса. Но ни того ни другого я не узнала. Второй голос, судя по всему, принадлежал человеку благородного происхождения — если можно было считать благородными особами знатных гурлионцев. На самом деле эти двое были родом из северных кланов. Они говорили на своем грубом наречии, а не на языке Приграничья, общем для Гурлиона и Алсонии. Этому наречию нас обучил отец, как только мы поселились в Гроспере.