Пора. Время.
Женщина разжала ладони, и семнадцать розовых жемчужин, которые еще утром были роскошным колье, украшавшим витрину ювелирного бутика, упали в Водоотводный канал.
Станция «Площадь Революции»,
Московский метрополитен,
24 сентября, четверг, 0.39
Бронзовая овчарка тянула умную морду. Каждый второй, проходящий мимо нее, норовил погладить на счастье собачий нос, и он, за много лет отполированный прикосновениями, сиял золотом на фоне темной бронзы.
Монах и Меняла стояли напротив.
– Мне никогда раньше не приходилось видеть геоманта за работой, – задумчиво проговорил Алексей. – Странное ощущение. Как будто все не по-настоящему.
– Я делаю только небольшую часть того, что должно быть выполнено. Остальным занимаются твои помощники. Пока все идет, как надо.
– Откуда ты знаешь?
– Слышу, – Сергей отрешенно смотрел в пространство.
– Слышишь?
– Слышу. Вижу. Чувствую запах. Я не могу объяснить, Алексей. Мир меняется, – он тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. – Сидел со мной под Курском мужик, так он ушами шевелить умел. На спор показывал, за деньги. А объяснить, как это делает, не мог.
Веселье в голосе спутника показалось Алексею неуместным. Что-то происходило с геомантом: в глазах появился блеск, опущенные плечи расправились; действовал ли так на него творимый аркан или нелегкий их разговор, – священник не знал. И не знал, к добру перемена или к худу.
– Неудачное сравнение. Сергей, что с тобой творится?
– В Луге опрокинули лоток с помидорами. В озеро Сенеж выпустили пять десятков гуппи. Со мной все в порядке. В Водоотводный канал…
Оборвав фразу, он быстро шагнул вперед и, оттолкнув какого-то парня, на минуту прижался лбом к носу бронзовой собаки. Алексей на всякий случай встал рядом. Несколько человек, проходящих мимо, наградили их недоуменными взглядами, но мешать никто не стал.
– Жемчуг. В какой-то канал, – Сергей отошел от статуи. – Хорошие у тебя друзья.
– Та женщина перенесла тяжелое испытание, – сухо проговорил монах. – Но нашла силы выстоять с Божьей помощью и жить дальше. Не вижу ничего смешного.
Чертовщинка, плясавшая в глазах геоманта, поугасла, затаилась.
– Я и не смеюсь. Хорошая женщина, если ей не жалко дорогой жемчуг для чужой дочки. Хорошие люди должны жить долго.
– Не мучай себя воспоминаниями. Ты справишься. Господь не оставит тебя.
– Все всерьез, – твердо произнес Сергей, словно и не услышав последних слов священника. – Все, что мы делаем сейчас, – все всерьез, Алексей. И осталось совсем немного. Идем. Нам теперь на «Сокол».
Он принял какое-то решение, вдруг догадался Алексей.