По крайней мере именно так это выглядело в теории.
На практике все было не так просто, потому что при этом требовалось применение сложных корабельных инженерных систем и электроники, которые в любой момент могли выйти из строя. Тем не менее проектировщики космических кораблей надеялись, что данная модернизация поднимет процент выживших среди спящих морских пехотинцев. В первые две недели марта 2170 года флотилия вошла в окрестности Сириуса. Теперь, замедлившись всего до нескольких километров в секунду, корабли развернулись своими изрядно изношенными за время десятилетнего полета защитными топливными резервуарами к слепящему маяку Сириуса, бросающего яркий бело-голубой свет в наполненный звездной пылью космос.
23 февраля ИскИны ВМС пробудили от киберсна команды кораблей. 12 марта проснулись генерал Доминик и его штаб, а также личный состав БПП на грузовом корабле.
И «Чапультепек», и грузовой корабль «Рейнджер» выпустили в космос облачко беспилотных разведывательных зондов, 20 тысяч беспилотных разведзондов AR-7 «Аргус» и беспилотных самолетов-роботов для замеров ультрафиолетового излучения. В это время флот все еще находился почти в восьмидесяти парсеках от цели. Летя намного быстрее, чем космические корабли, кибернетические разведчики устремились внутрь звездной системы, измеряя, слушая, наблюдая, делая записи, разыскивая любую информацию, которая могла бы представлять интерес для Доминика, Харриса и их штаба. Местонахождение пространственно-временного прохода было определено, и экспедиционный корпус по изучению проблемы «Изиды» начал к нему приближаться.
28 марта начали будить морских пехотинцев.
* * *
29 марта 2170, Вторая палуба, жилой отсек 1, «Чапультепек», 15000000 километров от пространственно-временных врат Сириуса 15:22 часа по бортовому времени
Гарроуэй мучительно пришел в сознание, чувствуя, что задыхается от заполняющего легкие наногеля, который поддерживал в нем жизнь на протяжении полета. В первые мгновения, охваченный клаустрофобией, он отчаянно пытался понять, где находится и что с ним случилось. Попробовав вдохнуть, он ощутил жгучую боль в легких и чуть меньшую боль в пустом желудке, а также отвратительную вонь внутри узкого цилиндра. Немного ныла рука.
Пневматическое устройство откинуло крышку в сторону.
— Лежите неподвижно и глубоко дышите, — произнес знакомый бесполый голос. — Не пытайтесь покинуть вашу ячейку. Бригада врачей подойдет к вам через мгновение.
Я выжил, подумал Гарроуэй. Снова…
Он лежит голый на поддоне в мягко освещенной герметичной канистре. С него стекает гель, и над его головой резко открывается люк. Резкий свет бьет в глаза, когда поддон выезжает в холодную пустоту отсека. Над ним, проверяя показания приборов, расширение зрачка, дыхание, склоняются какие-то фигуры.