Всю ночь Полковский не сомкнул глаз. Утром, когда он вернулся в пароходство, на скулах у него горел румянец и глаза были красные.
— Вас спрашивала жена, — сказала секретарь, — беспокоится.
— Да, да, надо съездить домой, — вспомнил Полковский.
Но все утро не удавалось этого сделать: время было поглощено подготовкой к плаванию.
В полдень ему сказали, что жена приходила еще раз. Он сел в первую попавшуюся машину пароходства и помчался домой. На полдороге вдруг тревожно завыли заводские и паровозные гудки, остановились трамваи, люди стали разбегаться и прятаться по дворам.
Шофер Полковского тоже остановился.
— Ты чего? Поезжай, — сказал Андрей.
— Я забыл пропуск.
— Давай так.
Едва шофер тронул машину, к ней подскочили милиционер в каске и женщина с красной повязкой на рукаве. Полковский объяснил зачем он едет, просил пропустить. Милиционер и женщина не слушали его и все твердили:
— Гражданин, не нарушайте порядка!
Полковский рассердился:
— Да вы ведь люди! Поймите же, я моряк, ухожу в море, хочу попрощаться с семьей! Может, никогда не увижу!
Милиционер заколебался, посмотрел на женщину, но та невозмутимо ответила:
— Все вы так говорите. Гражданин, зайдите в укрытие.
— Какая тупость! — не сдержался Полковский, но тотчас же устыдился, выскочил из машины и вместе с шофером укрылся в ближайший подъезд.
Бомбардировка длилась пятнадцать минут. Стреляли где-то далеко, у Пересыпи, в порту, а над городом не было ни одного самолета.
Полковский был спокоен за своих ближних, но с тревогой подумал о доке. Как только закончился обстрел, он сел в машину и приехал домой. Веры и детей не было. Няня Даша испуганно спросила, не встретил ли он их в пароходстве.
— Они к вам поехали.
Когда через полчаса Полковский зашел к Мезенцеву, тот удивился:
— Как, ты разве их не встретил? Я их отправил домой. С Жорой. Минут десять как они выехали, — и, вспомнив, добавил: — Тебя ждут на доке.
Полковский расстроился, но тотчас взял себя в руки, присел к столу и написал Вере, что все уже устроено — их посадят на «Аврору», просил быть спокойной; написал, что больше не может заехать домой попрощаться, что надеется встретиться в Новороссийске самое большее через десять дней, крепко обнимает всех, и почему-то написал, с какого причала он сядет на катер. Мезенцева он попросил сейчас же отправить записку жене.
По дороге на, завод Полковский заехал в госпиталь к Петру Акимовичу.
Врач провел его через коридор и открыл белую дверь с матовыми стеклами.
Под окном на железной койке лежал человек с забинтованной головой, закрытый одеялом до подбородка, и тихо храпел. Полковский сначала не узнал Петра Акимовича, но когда врач сказал: «Не будите», а Петр Акимович открыл глаза и улыбнулся, у Полковского сжалось сердце. Щеки Петра Акимовича впали, нос заострился, но глаза улыбались. Он выпростал руку из-под одеяла и протянул Полковскому.