В ресторане было шумно, пахло жареным мясом, между столиками сновали официантки.
Полковский заказал для себя и шофера полдюжины пива, две отбивных, икру и чай.
Официант с пробором в волосах и закрученными кверху усами, как на вывеске парикмахерской, ловко и учтиво шаркнул ногой, опуская поднос с дымящимися на серебряной тарелке отбивными, с хлопаньем выдернул пробки из бутылок и сказал:
— Чего еще изволите?
Полковскому не хотелось есть, но он, чтобы не портить аппетита другим, лениво ковырял вилкой.
В зале ресторана произошло какое-то движение. Люди вставали из-за столиков, расплачивались, выходили. Пронесся слух, что за молом показался пароход.
Андрей с бьющимся сердцем выскочил из ресторана и, не замечая дождя, подошел к гранитной облицовке причала.
Из марева выплыли сначала нос, потом мачта и труба корабля. Андрей, знавший почти все невоенные суда Черноморья, не узнавал «Авроры». Он смотрел на приближающееся судно со все возрастающим удивлением. Труба на «Авроре» была длиннее, а борта выше. Нет, теперь он убежден, что это не «Аврора» — госпитальное судно. Пришвартовывалась «Армения».
Под ругань, ворчанье спускавшихся по трапу пассажиров Полковский пробился сквозь людской поток, вошел к капитану «Армении», которого хорошо знал, и, не здороваясь, спросил:
— Где «Аврора»?
Капитан Сегал, уже немолодой, с большим животом, пристально посмотрел на Андрея.
— Кто у тебя там?
— Вера, дети.
Сегал молча отвернулся.
Полковский наблюдал, как короткие, толстые пальцы капитана, переплетенные за спиной, мяли друг друга, и безотчетное волнение и страх охватили его.
Он ждал, не хотел торопить, боясь чего-то.
Сегал повернулся, прошелся по каюте, по-видимому обдумывая, как и что сказать.
— Ты должен быть ко всему готов, — начал он.
Полковский следил за ним, напрягая всю волю, чтобы сдержать клокотавшее в груди сердце, удары которого эхом отдавались у горла.
— Не юли, скажи прямо. В чем дело?
Сегал посмотрел в иллюминатор; и Полковский лишь теперь заметил, какая у него круглая спина.
— Не выдумывай, говори как есть.
— Немецкая подводная лодка двумя торпедами потопила госпитальное судно «Аврора». Через одиннадцать минут после взрыва пароход пошел ко дну. Из трех с половиной тысяч человек спасено только триста двадцать, — отбарабанил Сегал, не глядя на Полковского.
Андрей не сразу смог осмыслить сказанное; мешали сосредоточиться тикающие на стене часы, трескотня лебедок, сутулая спина Сегала, стрелка барометра, остановившаяся на «дождливо». Глаза его блуждали, цепляясь за предметы. И вдруг он понял все….